Вера в любовь вселяет надежду

Это простое и незатейливое произведение, далёкое по своей глубине от непревзойдённых шедевров классиков. Но всё же оно может претендовать на интерес со стороны читателя своим живым языком, простотой изложения и близостью с восприятием широкой аудитории. Книгу завершает сборник стихов, адресованных нынешнему объекту моей любви.

Чуть не забыл о самом главном: об обложке, которая является лицом любой книги, приветствующим своего читателя при встрече. Лицом этой книги является репродукция знаменитого триптиха (трёхстворчатой картины) «Сад земных наслаждений» известного нидерландского художника XV–XVI веков Иеронима Босха, а точнее – его левая часть. На ней изображён Эдемский сад в своей первозданной чистоте, с Адамом, Евой и Всевышним в центре. Правдивость этой библейской истории о сотворении мира – предмет бесконечных споров, но, так или иначе, Бог произвёл на свет первых мужчину и женщину, чтобы они любили друг друга, плодились и заселяли прекрасный сад. Кто бы мог подумать, что всё так печально обернётся и выйдет из-под контроля Создателя (кто бы он ни был)? Людей в саду стало на несколько миллиардов больше, но любви стало меньше. А это уже второе лицо данной книги, скрытое на обороте обложки и представляющее собой коллаж из двух других частей триптиха Босха, где художник изобразил наше настоящее и возможное будущее. Ведь как каждая медаль имеет две стороны, так и человек может быть двуликим (недаром же в мире развелось так много двуличных людей). Ещё в далёком XVI веке Босх предвидел, что люди превратят райский Эдемский сад в мерзкий гадюшник для утоления извращённых и ненасытных потребностей, а если не остановиться, то и в выжженный адским огнём крематорий мёртвых душ. Теперь выбор за нами, что нам больше по сердцу. Вернуться к земному населению из двух человек мы вряд ли сможем (да и не нужно), а вот возвратить искренность и теплоту любви времён Адама и Евы – это пока ещё выполнимо.

В ожидании любви

Юношеский романтизм со временем улетучивается, особенно когда начинаешь осознавать, насколько материален этот мир. К материальной стороне я ещё вернусь, а пока начну с того, что в юношестве и в молодости большинство из нас витало в облаках и наивно ожидало, что вот-вот встретит того самого человека из волшебной сказки. А ведь жизнь, оказывается, далеко не сказка. Но мы продолжаем «спать» в плену сказочных грёз и мечтаний, пока не просыпаемся, хотя многие так и остаются «спящими» (одни – всё ещё по юношеской наивности, другие – уже по взрослой выгодности). Этот сон имел место быть, возможно, потому, что наше поколение в детстве пичкали сказками о невероятно красивой любви, где мужской пол сплошь и рядом представлен в образе принца на белом коне, а главные женские действующие лица – неизменно кроткие и чрезвычайно домашние (я бы даже сказал, ручные) принцессы. Отсюда и привитый комплекс по поводу необыкновенной сущности любви. Нынешние сказки уже не те, и на смену принцам с породистыми конями какого-либо цвета пришли шрекоподобные самцы сомнительной внешности (и окраски) с ослами не менее сомнительного происхождения. Вкупе с ежедневным ожесточением окружающего нас мира. Отсюда и приземлённость и отсутствие детских грёз у сегодняшних юношей и девушек, которым уже некогда впадать в романтические сны. Но я всё равно доволен своей детской наивностью, сформированной на основе тех самых сказок, из которых мы черпали (внимание!) доброту. Спасибо им, а не товарищу Сталину, за наше счастливое детство! Хотя, как оказалось, за этим детством наступили не совсем счастливые зрелые годы, ведь сказки эти погрузили нас в довольно глубокий волшебный сон.