Вербариум

– Вы рассчитываете найти на Марсе живых существ?

– Это я увижу утром, в пятницу, девятнадцатого августа.

– Я предлагаю вам десять долларов за строчку путевых впечатлений. Аванс – шесть фельетонов, по двести строк, чек можете учесть в Стокгольме. Согласны?

Лось засмеялся, кивнул головой, – согласен. (Скайльс присел на углу стола писать чек.)

– Жаль, жаль, что вы не хотите лететь со мной: ведь это, в сущности, так близко, ближе, чем до Стокгольма!

* * *

…Значит, обмен удался!

Превозмогая слабость, Гордон приблизился к окну, ожидая увидеть сказочные конструкции суперсовременного мегаполиса. Но за окном открылся дикий ландшафт. Восьмиугольная комната, в которой они находились, располагалась на вершине высокой башни, примостившейся над отвесным обрывом. Кругом высились колоссальные снеговые пики, меж ними темнели бездонные пропасти. И нигде ни единого здания. Картина вызывала в памяти Гималаи ХХ века.

Когда Гордон проснулся, был уже новый день.

2. Избавление от смерти

Блаженное ощущение охватило меня…

Блаженное ощущение охватило меня, мускулы мои ослабели… Был там некто…

Был там некто, забывший на суше свой зонт, сухари и отборный изюм, плащ, который был загодя отдан в ремонт, и практически новый костюм. Тридцать восемь тюков он на пристань привёз. И на каждом – свой номер и вес; но потом как-то выпустил этот вопрос и уплыл в путешествие без. Можно было б смириться с потерей плаща, уповая на семь сюртуков и три пары штиблет; но, пропажу ища, он забыл даже, кто он таков. Его звали: «Эй, там!» или «Как тебя бишь!» Отзываться он сразу привык и на «Вот тебе на» и на «Вот тебе шиш», и на всякий внушительный крик. Ну а тем, кто любил выражаться точней, он под кличкой иной был знаком. В кругу самом близком он звался «огрызком», в широких кругах – Дохляком.

Блаженное ощущение охватило меня, мускулы мои ослабели, и я был уже близок к тому, чтобы уступить желанию заснуть, как вдруг до моего слуха донёсся звук приближающегося лошадиного топота. Я был в полном сознании, но не мог пошевелить ни одним мускулом, как бы превратившись в камень. И в этот самый момент я впервые заметил, что пещеру наполняет какой-то прозрачный туман, заметный лишь у самого выхода, озарённого дневным светом.

Ждать пришлось недолго. Лёгкий шорох известил меня, что враг рядом. Из-за гребня скалы показалась ярко раскрашенная физиономия в военном головном уборе, и дикие глаза впились в меня. Я был уверен, что, несмотря на царивший в пещере полумрак, он прекрасно видел меня, так как лучи утреннего солнца падали прямо на меня через входное отверстие.

Однако, вместо того чтобы приблизиться, краснокожий стоял неподвижно, с вытаращенными глазами и открытым ртом. Затем показалась ещё одна дикая физиономия, потом третья, четвёртая и пятая, причём каждый перегибался через плечо своего соседа, так как выступ скалы был слишком крут, чтобы обойти его кругом.

Внезапно из глубины пещеры, откуда-то позади меня, раздался слабый, но внятный стон. Как только он достиг слуха индейцев, они повернулись и – бросились бежать, охваченные дикой паникой. Их стремление ускользнуть от невидимой опасности, находившейся позади меня, было настолько велико, что один из них был сброшен с утёса вниз головой на острые камни оврага. В течение нескольких мгновений в воздухе раздавались их дикие крики, затем всё стихло.

Звук, испугавший моих врагов, больше не повторялся, но и одного раза было достаточно для того, чтобы заставить меня углубиться в размышления о неизвестном чудовище, скрывавшемся во мраке за моей спиной.