Верблюжий клуб

– Джамиля, почему у нас в холодильнике кошерная пища?

Девушка вытерла руки полотенцем и сказала:

– Да, мадам. Я купила ее для себя в лавке. На свои деньги. Чтобы есть здесь, в вашем доме.

– Меня это совершенно не трогает, Джамиля. Мы платим за вашу еду. Но вам следует знать, что кошерный продукт… еврейская пища.

– Да, мадам, мне это известно.

– Может быть, я чего-то не понимаю? – смутившись, сказала Лора. – Мусульманка ест еврейскую пищу?

– Евреи упоминаются в Книге. Я имею в виду Коран. Так же как и христиане. Иисус в исламе считается очень важным пророком, но не Богом. Есть только один Бог, и лишь Магомет принес правдивое Божье Слово людям. Но Давид и Ибрагим, которого вы называете Авраамом, весьма важные пророки ислама. Мы уважаем этих пророков за их деяния. Ведь это Ибрагим и его сын Измаил воздвигли Каабу и создали обычай хаджа – паломничества в Мекку.

– Благодарю за лекцию по теологии, – нетерпеливо оборвала ее Лори, – но какое отношение это имеет к пище?

– Мусульмане должны принимать пищу, которая считается чистой и называется «халяль», и избегать нечистой, именуемой «харам». Это правило пришло из Корана, фетв и других исламских сводов. Мы не должны употреблять алкоголь, свинину, мясо собак, обезьян или иных животных, умерших не от руки человека. Мы должны есть мясо парнокопытных жвачных, а рыбу только ту, у которой имеются плавники и чешуя. Так же как и евреи. Евреи готовят продукты приемлемым для мусульман способом. Они, например, освобождают мясо от крови. Мы, мусульмане, не пьем кровь и не имеем дело с кровью в нашей пище. Кроме того, евреи не убивают животных кипятком или электричеством, хотя и не произносят при забое троекратное «Аллах акбар». Мы, мусульмане, воздаем хвалу Богу, прежде чем приступить к еде. И Бог не допустит, чтобы люди умерли от голода, если они употребляют халяльную пищу. Не все последователи ислама пользуются еврейскими продуктами, но если у меня нет халяльной пищи, я ем кошерную.

– Боюсь, я все же чего-то не понимаю, – глядя на няньку, проговорила Лора Франклин. – Когда я беру газету, то в ней встречается по меньшей мере одна статья о том, как мусульмане и евреи убивают друг друга. Я понимаю, что все не так просто, но почему бы вам не жить в мире, если вы едите их пищу, а они присутствуют в вашей Библии?

– Мы спорим с ними не по вопросам пищи, – мгновенно напрягшись, сказала Джамиля. – Я могла бы вам много рассказать…

– Честно говоря, у меня нет ни желания, ни времени во все это вникать. После ленча мне надо встретиться с Джорджем. Он забыл дома билеты на самолет. Этот человек буквально ничего не помнит! Мне кажется, банкир все же должен иметь более приличную память!..

Сразу после ленча Лори отбыла, а Джамиля загрузила детей в микроавтобус, и они двинулись в парк. В дороге ее мысли обратились к недавнему прошлому.

Джамиля вспомнила молодого человека, с которым познакомилась в тренировочном лагере в Пакистане. Он вел дневник, который именовался «записями жертвенности» – их жертвенности. На Западе такие документы называли «дневниками самоубийц». Она читала сообщения об этих дневниках в газетах. Их находили после того, как человек умирал во имя ислама. Джамиля размышляла о том, каким мог бы стать последний день ее жизни. Интересно, о чем она будет думать, когда наступит решающий час? Как она себя поведет? Хватит ли ей мужества? Она считает себя существом благородным и стойким, но так ли это на самом деле? Окажется ли она сразу в раю? Станет ли кто-нибудь оплакивать ее смерть? Все эти вопросы заставляли Джамилю чувствовать себя виноватой, ибо, вне всякого сомнения, ее любви к Богу должно хватить, чтобы совершить задуманное. Также как и у всех мусульман.

В обычных обстоятельствах невозможно было представить, чтобы мусульманские женщины находились в одной террористической ячейке с мужчинами, поскольку весьма жесткие правила и племенные обычаи запрещали не состоящим в родстве мужчинам и женщинам быть рядом. Однако очень скоро стало ясно, что мусульмане-мужчины попадали в Америке под тщательное наблюдение, в то время как женщины-мусульманки имели большую свободу. Одним словом, в террористические группы теперь стали рекрутировать все больше и больше женщин.

Джамиля подружилась с молодым человеком, вместе с которым проходила тренировочный курс. Он был иранцем, что вначале вызывало у девушки подозрение, поскольку отношения между Ираном и ее страной всегда были, мягко говоря, далеки от гармонии. Впрочем, жизнь в Тегеране он описывал совсем не так, как говорилось о ней в Ираке.

– Люди хотят счастья, – говорил он Джамиле. – Но они не могут быть счастливы, если не свободны. Можно любить Бога и преклоняться перед ним и без того, чтобы другие указывали, как следует жить.