Вердана

— Какое там, — махнула Эл рукой, — Димку бабушка будет плюшками закармливать, а у Алика мать…, сама знаешь какая. Ее трясет при моем имени.

— Да, не забуду тот скандал, который она мне устроила, когда вы пропали. Ой, извини, договорились не вспоминать.

Эл кивнула, но ничего не сказала.

Елена Васильевна в очередной раз встревожилась. Что-то она не очень верила Эл. Определенно за этими исчезновениями, за командировками, стояла какая-то тайна. Сердце Елены Васильевны было не на месте. Требовать от Эл отчета или настаивать на более спокойной жизни было бесполезно. Она всегда умудрялась заводить разговор в такое русло, что все поступки Эл уже не казались необычными.

Дочь исчезла на шесть лет, а потом появилась. Добиться, где они все трое были, оказалось невозможно. А потом заявили, что хотели поступать в горные спасатели и поступили. По документам так и было, но Елена Васильевна мучась сомнениями. Радость от возвращения Элли поначалу затмила все вопросы. Обсуждение проблем отодвинулось на время, а когда эмоции остыли, Елена Васильевна решила не досаждать дочери. Отец и сын согласились с ней. Семейство Светловых было счастливо обретением прежнего состояния мира и согласия. Пока в доме была Эл, не было ни споров, ни разногласий. Она словно была залогом спокойствия. Все вопросы решались просто и быстро.

Потом опять были горы, поездки. Эл исчезала, посылала письма, но теперь возвращалась. Ее не приходилось встречать ни в аэропорту, ни на вокзале. Всегда на пороге дома и налегке.

Много раз Елена Васильевна хотела поговорить с дочерью по душам, узнать побольше. Только не знала, как бы сделать это деликатно. Когда она осторожно наблюдала за Эл, ее повадками, взглядами, понимала, что ее Элька — крепкий орешек, выудить у нее правду будет, ох, как непросто. Матери оставалось только признать, что дочь выросла не на ее глазах. Через чур собранная, соблюдавшая во всем порядок и слишком серьезная для девятнадцатилетней девушки. Иногда Эл шалила. Димка — «лисий хвост», помогал ей подшучивать над семейством. Эл удавалось выглядеть беззаботной и разряжать обстановку, когда порог вопросов в головах членов семьи превышал допустимый уровень.

Елена Васильевна вздохнула тяжело. Посмотрела еще раз на Эл. Беззаботное лицо дочери, сияло счастьем. Слишком все тихо и мирно, в такой покой Елена Васильевна не очень верила. Они попрощались, и Эл закрыла за ней дверь.

Вечером их ждал семейный ужин. Елена Васильевна не пришла пораньше, как обещала. Она вошла в квартиру с двумя сумками продуктов и, разувшись, проследовала на кухню.

Катя, жена сына, и Эл весело и громко щебетали. Еще из прихожей Елена Васильевна услышала вопрос Кати.

— А страшно на высоте? — спрашивала она.

— Смотря на какой. Это от человека зависит и от тренировки… Ты посолить забыла, — говорила Эл.

— Я вроде солила, — возразила Катя. — Давай попробую. Точно. Как ты все замечаешь?

Елена Васильевна вошла на кухню, поставила сумки прямо на пол и потянулась за фартуком.

— Вечер добрый, — приветствовала ее Катя. — Мы сами сделаем.

Катюша поцеловала свекровь в щеку и указала на букет роз в вазе.

— Это вам цветочки, — пояснила она.

— Спасибо, — поблагодарила Елена Васильевна.

— Добрый вечер, мамуля, — услышала она голос Саши, и он ласково обнял ее за плечи. — Просто семейная идиллия. Еще бы отец приехал.

Елена Васильевна посмотрела на Эл. Она изучала домочадцев с довольной улыбкой чиширского кота. Она выглядела такой же счастливой и беззаботной, как утром. Глаза Эл месяц от месяца теплели, и прежняя суровость сходила с лица. Елена Васильевна на мгновение вспомнила встречу после долгой разлуки. Эл выглядела виноватой, но взгляд был такой суровый, что мать беспокоилась за нее. Сейчас другое дело. Эл, наверное «отогрелась» в кругу родных и, дай Бог, когда-нибудь расскажет о своих скитаниях.

— Приглашаю всех к столу, — сказала Катя. — У нас еще есть новость.

Семейство расселось по местам.

— Так что за новость? — спросила Эл.

Саша открывал шампанское, когда пробка выскочила, он стал разливать напиток по бокалам, при этом молчал.

— Не томи, — отозвалась Елена Васильевна.

Саша взял бокал и провозгласил стоя:

— Ты мама станешь бабушкой, а ты Элька — тетушкой.

— Здорово! — воскликнула Эл.

— Сашка! — Елена Васильевна встала и обняла сына, потом обошла стол и крепко обняла невестку. — Катюша! Вот так радость. Кто?

— А какая разница? — спросила Эл.

Провозгласили тост, зазвенели бокалы.

— Эх, отец не знает! — громко сказала Елена Васильевна. — Надо телеграмму ему послать, только куда? Позвоню-ка я завтра ему на работу, пусть сообщат по своим каналам.

Саша ее поправил:

— Погоны — это не работа, мама, погоны — это служба. Верно, Элька?

Эл перестала жевать и неуверенно кивнула.

— Он скоро приедет, — сообщила Катя, — я чувствую.

Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Байкал громко залаял, а потом перешел на визг.

— Что это с ним, он только при отце так лает, — сказала Елена Васильевна и пошла открывать.

Вскоре раздался ее возглас:

— Павел! Откуда? Мы только тебя вспоминали!

— Здравия желаю, — басил Павел Терентьевич. — Элька дома?