Вердана

«Геликс, приготовь для меня схемы движения этого тела. Я должна ходить до того, как вернутся слуги. Мне нужна память на движения. Чтобы я делала без тебя», — мысленно говорила она Геликсу.

— Капитан, не уверен, что не будет вреда. Я могу сообщить вам, как движутся костюмы, но вы не костюм. Вы и без того нагружены информацией. Потом, когда вы вернетесь в свое тело, отпечатки старой двигательной памяти будут мешать. Опасно. Настоящее тело может испытывать дискомфорт.

«Мне придется ждать часы, может сутки. Вердана вообще может не возвратиться. Я не могу лежать здесь парализованная. Чтобы искать Ахши, мне нужно двигаться. Делай, как я говорю».

— Стоит вопрос, чтобы вас отозвать, капитан. Эйсмут подозревает, что Вердана не вернется. Он ищет механизм возврата. Подождите час.

«Я готова разозлиться, как Вердана. Эйсмут надела дыр в моей, то есть в ее памяти и желал обойтись без сбоев. Мне нужно все, что помнила Вердана. Мне нужна связь с Эйсмутом», — настаивала Эл.

— Нужно подождать.

— Хорошо. Жду, — вслух сказала она. — Урсу!

Слуга вошел в спальню.

— Я буду отдыхать. Не желаю никого видеть, даже дядю. Мальчик не появился?

— Нет, госпожа. Совсем никого не пускать?

— Совсем. Я сама выйду, когда захочу. И только сболтни кому-нибудь, что я нездорова.

Урсу, кажется, обиделся. Так показалось.

— Хорошо, госпожа, — сурово сказал он. — Я исполню вашу волю.

— Дверь прикрой!

Эл ничего не оставалось, как размышлять, как вернуть Вердану.

* * *

В это самое время далеко от Фаэтона Эйсмут ломал голову над тем, как быстро помочь Эл. Торн не отходил от него, обеспокоенный непредвиденной ситуацией.

— Я не вижу ошибки, — говорил Эйсмут. — Вердана обладает не самой тонкой организацией. Она прямолинейна, действует согласно простой и строгой логике. Я не понимаю, почему произошло отчуждение. Лучше было воспользоваться костюмом, капитан.

— Эл настаивает на недостающей ей памяти. Можно восстановить утерянное на таком расстоянии?

— Нет. На планете полно телепатов, кто в состоянии заметить наши манипуляции. Придется вернуть Эл назад, тогда повторная заброска станет бессмысленной. Мы потерям время.

Торн задумался.

— Это означает провал? — заключил он.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Эйсмут. — Жаль, капитан. У нас есть час, я поищу выход, но…

— Она чуть не стерла свою память, дорогой мой доктор, — сказал Торн, кивая головой. — Нет гарантии, что она не решиться сделать это снова после неудачи. Я уверен в том, что Эл справиться с ситуацией. Нужно ей довериться и делать, что она просит.

— Мы рискуем здоровьем, целостностью личности и жизнью человека, — твердо возразил Эйсмут.

— Эл — необычный человек. Она — открытие, новый шаг в практике наблюдения. Сколько мы готовили ее трансформацию? Вспомните. У нас получилось. Верните ей недостающую память любым возможным способом, даже путем прямого просмотра.

— Она не специалист, она абсолютный дилетант, капитан. Она не умеет работать с воспоминаниями. Мы даже не можем до конца контролировать ее. Связь постепенно ухудшается.

— Можно связаться с нею так, чтобы мы побеседовали? — спросил Торн.

— Да. Во дворце императора осталась камера связи, которую использовал Ахши, вернее Виктор. Ей нужно попасть во дворец. Как примут опального дворянина? Точнее придворную?

— Ты ознакомился с историей? — с улыбкой спросил Торн.

— Пришлось. Эксперимент стал моей головной болью. Предупреждаю. Можно подключить и двигательную, и речевую, и другую память, но мы и так многое уже втиснули в нее. Ее психика не выдержит. Если произойдет слияние личностей, одна наложится на другую — Эл пострадает. Она уже чуть не отрубила человеку голову. Что будет дальше? Я ни за что не ручаюсь.

— За час многое можно сделать. Думайте, Эйсмут. Все же вы недооцениваете ее. Просто поверьте мне, — Торн наградил Эйсмута улыбкой.

— Вы знаете больше, капитан. Речь идет о каких-нибудь особенных возможностях?

— Я верю в интуицию. — Торн улыбнулся успокаивающей, полной заботы улыбкой.

Эйсмуту пришлось смириться. Он погрузился в свою работу. Плохие предчувствия не покинули его. Он считал Эл неуравновешенной. Одного ума здесь было недостаточно. Понимает ли Торн до конца, что за человека они могут получить в результате рискованного опыта? Вердана — дикарь, но и Эл — дикарь не меньший. Двадцатый земной век может и высокая точка человеческого прогресса, но в духовном смысле — это как еще посмотреть.

Эйсмут за час сделал больше, чем просил Торн, даже больше, чем хотела Эл. Он собрал для нее целую подборку вспомогательной информации, сформировал двигательную память, весь набор памяти на ощущения и добавил личное досье Виктора Орсеньева. Всю массу информации он передал ее кораблю с большим списком инструкций.

— Ты — титан, — похвалил его Торн.

— Я — безумец, и участвую в безумстве, — скептически заметил Эйсмут.

— Отдыхай, — сказал Торн.

* * *