Вердикт

Когда умиротворенные присяжные расселись по местам, Скотти Мэнграм объявил суду, что доктор Килван закончил давать показания. Дурр Кейбл начал перекрестный допрос так почтительно, что казалось, будто он робеет перед великим экспертом. Сначала они отмели некоторые из приведенных статистических выкладок как безусловно бесполезные. Доктор Килван признал, что из избытка приведенных цифр можно сделать общий вывод: раком легких страдает приблизительно десять процентов курильщиков.

Кейбл педалировал этот факт, как делал это с самого начала и собирался делать до конца.

— Итак, доктор Килван, если курение вызывает рак легких, то почему так низок процент легочной онкологии среди курильщиков?

— Курение значительно увеличивает риск заболеть раком легких.

— Но не обязательно вызывает его, не так ли?

— Нет. Не каждый курильщик заболевает раком.

— Благодарю вас.

— Но для тех, кто курит, риск заболеть раком легких гораздо выше.

Кейбл оживился и усилил давление. Он спросил доктора Килвана, знаком ли тот с исследованиями, которые вот уже двадцать один год ведутся в Чикагском университете и из которых следует, что процент заболеваний раком легких у курильщиков, живущих в больших городах, гораздо выше, чем у курильщиков, живущих в сельской местности? Килвану были хорошо известны эти исследования, хотя он в них и не участвовал.

— Вы можете объяснить этот феномен?

— Нет.

— А сделать предположение?

— Да, но методология этого исследования кажется мне спорной, поскольку задача в этом случае ограничивается лишь тем, чтобы доказать, что иные факторы, помимо табачного дыма, могут быть причиной рака легких.

— Например, загрязнение воздуха?

— Да.

— А вы согласны, что это действительно так?

— Не исключено.

— Значит, вы не отрицаете, что загрязнение воздуха вызывает рак легких?

— Может вызывать. Но я привержен иной методике исследований. Сельские курильщики больше подвержены раку легких, чем некурящие сельские жители, а курильщики-горожане — больше, чем некурящие горожане.

Кейбл взял в руки другую толстую папку и, выразительно полистав ее, спросил доктора Килвана, знаком ли тот с проведенными в 1989 году в Стокгольмском университете исследованиями, установившими связь между наследственностью, курением и раком легких?

— Я читал их доклад.

— У вас есть свое мнение по этому вопросу?

— Нет. Наследственность — не моя специальность.

— Значит, вы не можете ни подтвердить, ни опровергнуть наличие связи между наследственностью, курением и раком легких?

— Не могу.

— Но вы не оспариваете этого доклада?

— У меня нет никакого мнения относительно этого доклада.

— Знаете ли вы специалистов, которые проводили эти исследования?

— Нет.

— Следовательно, вы не можете сказать, насколько они квалифицированны?

— Нет. Я уверен, вы связывались с ними.

Кейбл подошел к своему столу, бросил на него обе папки и снова вернулся к адвокатской кафедре.

После двух недель тщательнейших проверок, но почти полного отсутствия движения на бирже вдруг появилась причина для оживления акций «Пинекса». За исключением экспромта с принесением клятвы верности флагу, который мистифицировал присутствовавших в суде и смысла которого никто так и не понял, никаких особо драматичных событий в суде не происходило вплоть до понедельника, когда во второй половине дня случилась перетряска в жюри. Один из многочисленных адвокатов защиты проболтался одному из многочисленных аналитиков-финансистов, что Стелла Хьюлик склонялась на сторону защиты. С каждым последующим пересказом этой информации значение Стеллы для всей табачной индустрии поднималось на новую высоту. Когда слух достиг Нью-Йорка, речь уже шла о том, что защита лишилась своего бесценного сокровища в лице Стеллы Хьюлик, которая к тому моменту лежала дома на диване в алкогольном забытьи.

Изысканным дополнением к этим слухам был рассказ о вторжении в квартиру присяжного Истера. Нетрудно было догадаться, что совершившему вторжение человеку заплатили табачные компании, и поскольку их почти поймали за руку, во всяком случае, на них пало серьезнейшее подозрение, то дела у защиты скорее всего плохи. Они потеряли полезного присяжного. Их уличили в бесчестном поступке. Для них все кончено.

Во вторник утром акции «Пинекса» продавались вначале по семидесяти девяти с половиной, но быстро упали до семидесяти восьми, и дела с каждым часом ухудшались по мере того, как слухи росли, словно грибы. Вскоре они стоили уже семьдесят шесть с четвертью. Но тут из Билокси пришло новое сообщение. Аналитик, сидевший непосредственно в зале суда, позвонил в свою контору и сообщил, что этим утром жюри отказалось выйти в зал, фактически устроило забастовку, потому что по горло сыто нудными показаниями экспертов, вызванных в суд обвинением.

В секунду эта новость облетела всех, и на Уолл-стрит сочли, что жюри в Билокси восстало против обвинения. Цена на акции сразу же подскочила до семидесяти семи, перескочила через семьдесят восемь, достигла семидесяти девяти, а к обеду они стоили почти восемьдесят долларов.

Глава 15