Вердикт

Судья Харкин быстро нашел взаимоприемлемое решение. Он разрешит миссис Граймз находиться с мужем в мотеле. Она может завтракать и ужинать вместе с ним, заботиться о нем, но она не имеет права общаться с остальными присяжными. Она также не сможет впредь присутствовать в зале суда, поскольку ей категорически запрещается обсуждать ход процесса с Херманом. Миссис Граймз, одной из немногих зрительниц, не пропустивших пока ни единого слова, произнесенного в суде, это не очень понравилось. Хоть она не говорила этого ни судье, ни Херману, она уже составила себе вполне определенное мнение о деле. Судья был тверд. Херман разъярен. Но миссис Граймз победила и отправилась в ванную паковать вещи.

Лонни Шейвер провел вечер понедельника на службе. С большим трудом ему удалось разыскать Джорджа Тикера дома, в Шарлотте. Он объяснил ему, что до окончания процесса жюри присяжных будет находиться в полной изоляции. В середине недели ему должен был звонить Тонтон, но Лонни боялся, что теперь тот не сможет связаться с ним: судья запретил какие бы то ни было телефонные переговоры, так что до окончания суда Лонни будет недоступен. Тикер выразил сочувствие и по мере разговора высказал опасения относительно исхода дела:

— Наши эксперты в Нью-Йорке боятся, что обвинительный приговор окажется подобен камню, брошенному в воду. Круги пойдут широко и захватят всю сферу розничной торговли, особенно наш бизнес. Одному Богу известно, как подскочат страховые ставки.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Лонни.

— Надеюсь, жюри всерьез не думает о том, чтобы вынести суровый вердикт?

— Трудно сказать. Мы заслушали пока лишь половину свидетелей обвинения. Рано делать выводы.

— Лонни, вы должны нас защитить. Раз уж вы оказались ближе всех к цели, черт возьми, так уж случилось, пони-маете, что я имею в виду?

— Да, понимаю. Сделаю все, что смогу.

— Мы рассчитываем на вас. Мы с вами.

Пикировка с Фитчем длилась недолго и ни к чему не привела. В понедельник Дурвуд Кейбл ждал почти до девяти часов вечера, пока в кабинетах не закончилась суета, связанная с приготовлениями к завтрашнему заседанию, а в совещательной комнате — поздний обед. Тогда он попросил Фитча зайти к нему. Фитч сделал одолжение, хотя предпочел бы уйти и отправиться в свою лавку.

— Мне нужно кое-что обсудить с вами, — сдержанно сказал Дурр, стоя по другую сторону стола.

— Что именно? — гавкнул Фитч, предпочитавший стоять, опустив руки. Он прекрасно знал, о чем пойдет речь.

— Сегодня у нас возникли неприятности.

— Нет у вас никаких неприятностей. Насколько я помню, жюри в зале не присутствовало. Следовательно, что бы там ни произошло, на вердикт это влияния не окажет.

— Вас поймали, и у нас неприятности.

— Меня не поймали.

— Тогда как это назвать?

— Я назвал бы это ложью. Мы никого не посылали следить за Стеллой Хьюлик. Зачем нам это нужно?

— Ну а кто же ей звонил?

— Не знаю, но это точно были не мои люди. Еще вопросы?

— Да, кто был тот парень в квартире Истера?

— Это не мой человек. Я не видел пленки, понимаете? Следовательно, мне неизвестно его лицо, но у нас есть основания полагать, что это ищейка, нанятая Рором и его парнями.

— Вы можете это доказать?

— Я не должен ничего, черт возьми, доказывать. И не обязан больше отвечать на вопросы. Ваше дело вести процесс, а заботу о безопасности предоставьте мне.

— Не подводите меня, Фитч.

— Это вы смотрите не подведите меня, проиграв процесс.

— Я редко проигрываю.

Фитч развернулся и направился к выходу, бросив на ходу:

— Знаю. И вы отлично работаете, Кейбл. Вам нужна лишь небольшая помощь извне.

Николас явился первым с двумя спортивными сумками, набитыми одеждой и туалетными принадлежностями. Лу Дэлл, Уиллис и еще один охранник, новый, ждали в коридоре возле комнаты присяжных, чтобы собрать все вещи и временно сложить их в пустующей свидетельской комнате. Была среда, двадцать минут девятого.

— Как вещи доставят отсюда в мотель? — не выпуская сумок из рук, подозрительно спросил Николас.

— Мы как-нибудь переправим их в течение дня, — ответил Уиллис, — но сначала мы должны их осмотреть.

— Черта с два!

— Простите?

— Никто не будет осматривать мои вещи, — сказал Николас, входя в комнату присяжных.

— Так судья распорядился, — объяснила Лу Дэлл, входя вслед за ним.

— Мне не важно, как распорядился судья. Мои сумки никто не будет осматривать. — Он поставил их в угол, прошел к кофейному столу и бросил стоявшим в дверях Лу Дэлл и Уиллису: — Ладно, выйдите, это комната для присяжных.

Те попятились, и Лу Дэлл закрыла дверь. Прошла минута, прежде чем в коридоре снова послышались голоса. Николас открыл дверь и увидел Милли Дапри, со вспотевшим лбом стоявшую напротив Лу Дэлл, и Уиллиса с двумя неподъемными чемоданами.

— Они собираются осматривать наши вещи, но этого не будет, — объяснил ей Николас. — Ставьте-ка свои чемоданы сюда. — Он с большим трудом оторвал от пола ближайший и оттащил его в тот же угол, где лежали его сумки.

— Но судья распорядился... — тупо бубнила Лу Дэлл.