Вереск и бархат

— Какая жалость, что он сломал ноги. Говорят, когда-нибудь он снова сможет ходить. Но я пригласил тебя не для того, чтобы обсуждать жестокость маркиза в обращении с лошадьми. — Он поднялся и принялся вышагивать вдоль стола, сцепив руки на пояснице. — До сих пор я был снисходителен к твоему маленькому увлечению грабежом на дорогах. Но я не хочу рисковать моим новым положением и влиянием. Ты стал слишком дерзок и самоуверен. Ты уже превращаешься в легенду! Слагаются баллады о приключениях лихого горца. Эти велеречивые английские судьи начинают тебе завидовать. Как ты думаешь, о ком мечтают их жены, когда…

— Хватит! — загремел Себастьян, в гневе переходя с изысканного французского на английский. — Тебе бы следовало помнить, что мое «маленькое увлечение грабежом» наполнило твои сундуки золотом задолго до того, как лорд Кэмпбелл выделил тебе пенсион. Ты же прекрасно знаешь, кто платит за все драгоценные пушки и ружья, которые ты контрабандой переправляешь во Францию. — В волнении акцент Себастьяна стал заметнее. — Забудь о девчонке. Она была одета по моде двухлетней давности. Возможно, она сестра какого-нибудь обнищавшего сквайра[5]. Сомневаюсь, что она вращается в тех же кругах общества, что и я.

Болезненный спазм горькой улыбки искривил губы старика.

— Возможно, ты и прав, — сказал Д'Артан с раздражающим спокойствием. — И тем не менее, это очень большой риск. Если тебя поймают, не понадобится много ума и сил, чтобы связать твое имя с моим. И тогда вся моя работа сведется к нулю.

Он снова опустился в кресло и принялся перебирать бумаги на столе, словно они приобрели первостепенную важность.

— К тому времени, как я в августе вернусь из Лондона, ее нужно убрать. Что-нибудь несложное. Падение с лошади. Несчастный случай на охоте. Ну, ты знаешь, как устроить такие вещи.

Себастьян схватился руками за край подоконника и тупо уставился на аккуратно подстриженную лужайку перед домом. «И почему это высшая знать так упорно стремится создать Англию в миниатюре повсюду, где бы ни находилась, — недоумевал он, — укрощать и обуздывать величие дикой природы, которое являлось неотъемлемой принадлежностью Шотландии?» Сам он скучал по снежным вершинам Бен-Невиса, диким вересковым долинам с журчащими по ним речушками.

Себастьян сжал зубы и решительно вскинул подбородок. Д'Артан об этом не знал, но к тому времени, как он вернется из Лондона, Себастьян найдет надежное убежище за такой же аккуратно подстриженной изгородью вокруг старого парка с изумрудными лужайками, в тишине огромного, богато обставленного дома. Это будет добровольное заточение, но зато оно освободит его от обязательств перед такими, как д'Артан, до конца его жизни.

Как наяву он услышал ангельски-нежный голос девушки, предостерегающий его от ошибок: «Грабеж — опасное занятие. Рискованное не только для вашей шеи, но и для души».

Еще не было поздно свернуть с опасного пути, отделавшись лишь легкими царапинами. Еще алчность и жажда легкой наживы не погубили безвозвратно его душу. Он еще не превратился в негодяя, который с легкостью ради спасения своей шкуры погасит огонь в аметистовых глазах прелестной незнакомки.

Д'Артан поднялся и подошел к нему.

— Если ты откажешься защитить себя, я буду вынужден послать одного из своих людей выследить ее. Не думаю, что у них такие же высокие и болезненные нормы нравственности, как у тебя.

Себастьян даже не пытался скрыть презрения в своем голосе.

— В этом не будет необходимости. Если наши с девушкой пути снова пересекутся, что маловероятно, я сам справлюсь с ситуацией.

Д'Артан нежно похлопал его по плечу.

— Прекрасно, парень. Ты делаешь честь своей французской крови. Твоя мать гордилась бы тобой.

— Не думаю, дедушка. Скорее, это мой отец гордился бы мной.

Себастьян сбросил руку старика и зашагал из комнаты. Д'Артан, мрачно задумавшись, наблюдал в окно, как его внук пересекал лужайку.

Вопль ярости сотряс тишину. Пруденс от неожиданности застыла. Книга соскользнула с коленей на пол.

— Пруденс! — За визгливым криком последовал рев. — Пруденс! Иди же оторви это проклятое животное от моего парика!

Глаза Пруденс испуганно расширились.

— Себастьян! — ахнула она.

Девушка подскочила со стула и бросилась по коридору к спальне тети Триции, высоко подняв юбки. Но не успела она добежать до двери, как котенок выпрыгнул из-за угла с париком в зубах. Его лапы скользили и разъезжались по вощеному полу. Выпустив когти в тщетной попытке замедлить скольжение и оставляя глубокие царапины на дорогом покрытии, он врезался в стену, окутавшись душным облаком ароматной пудры. Пруденс подхватила котенка на руки, отделяя спутанные пряди парика от цепких коготков, как раз в тот момент, когда разъяренная тетя, шурша шелками, вылетела из своей спальни.

Триция дрожащей рукой указала на Себастьяна, невозмутимо слизывающего пудру с лап.

— Это животное… это животное… это злобное создание… — ее голос сорвался до бессвязного шипения.

Триция отказывалась называть кота по имени или даже признавать, что оно у него есть.