Веревка из песка

— Деньги подберите, — строго так приказал. Наблюдая за тем, как Наталья заполошно подбирает бумажки, спросил наконец: — Где преступник?

Стоя над пареньком, Дима сверху глядел в мертвые глаза.

— Преступник уже покойник, — понял он.

— Ты его убил?! — радостно спросил мент.

— Не знаю, — искренне ответил Дима.

* * *

Было веселое позднее майское утро, когда изящный и изящно одетый человек лет тридцати с малым хвостиком открыл дверь и вошел в отделение милиции.

Дежурный при виде изящного господина ретиво вскочил и рявкнул от всего сердца:

— Здравия желаю, товарищ полковник!

— Здорово, Никольцев, — откликнулся господин полковник. — Паренек, что по убийству в магазине проходит, где сейчас?

— Его почти всю ночь капитан Трофимов тряс, ну и умаялись оба. Капитан домой пошел, а он в обезьяннике отдыхает.

— Проводи, — приказал полковник и, войдя в помещение, перегороженное тремя железными решетками, удивился: — Смотри ты, пустыня!

И действительно, за решеткой, отделенные друг от друга сплошной перегородкой, находились только двое — ОН и ОНА. ОН — Дима, а ОНА — развеселая лохматая девица в короткой ладной курточке.

— Всех ночных уже распределили. Эту часа три как с дискотеки привезли, с ней еще не разобрались. И вот ваш… — дал пояснения Никольцев.

— Он пока еще ваш, а не мой, — сказал полковник и подошел к клетке, в которой сидел Дима. Спросил: — Боксер?

Дима внимательно оглядел подошедшего франта и, сделав паузу, насмешливо опроверг его предположение:

— Ошиблись, господин. Студент.

— Одно другому не мешает, — решил полковник и направился к выходу из обезьянника, но был остановлен всесокрушающей девичьей фиоритурой:

— Что же со мной не поздоровался, полковник? Не узнал, что ли?

— Надоела ты мне, Горелова, ох, как надоела! — не оборачиваясь, отшил ее полковник и вышел. Никольцев — за ним.

— Это что за Бельмондюк? — спросил Дима у соседки.

— Полковник Лапин, главный опер по ЦАО. Тухленько тебе будет, если он за тебя возьмется, Димон.

— А если за тебя?

— За меня уже брался. Только против моих откосов и откорячек у него силы нету.

— Такой бобер за тобой?

— За мной — одна я. Я умная. Только худенькая.

— Значит, и сегодня соскочишь?

— А что они за одну дозу пыхалова со мной сделать могут? Отпустят, куда им деваться. Да и тебя отпустят, только на поводке.

Полковник Лапин дочитал последний лист протоколов и обратился к хозяину кабинета, матерому мужику:

— Как он тебе, Геннадий Васильевич?

— Я же его еще не видел, Костя. Допросы по горячему Трофимов вел.

— А по протоколам? На твой неповторимый сыщицкий нюх?

— Парень как парень. Неплохой парень. Умен, горяч, самолюбив. С несколько преувеличенным чувством собственного достоинства.

— Это плохо или хорошо?

— Когда в меру — хорошо.

— А он, Васильич, не в меру Знаешь заключение медэкспертов?

— По телефону зачитали.

— По горячке такой удар нельзя нанести. Перелом шейных позвонков. Обдуманный и до автоматизма отработанный удар опытного и жестокого бойца.

— Вот-вот! На автоматике! — обрадовался Геннадий Васильевич.

— Тот, что в желтом пальто?

— А черт его знает! Может, пальто, а может, и Колосов. Хотя девица эта, Наталья Кудрявцева, уверенно утверждает, что до прихода фраера в пальтугане грабитель был жив. Сговориться она и ее напарник с Колосовым не могли: мои ребятки их в разные стороны растащили. Да и паренек, напарник, Алексей, честно признался, что желтого чуда этого он не видел. Если бы сговорились, то дудели бы в одну дуду. В общем, тебе в этом придется разбираться самому.

— Считаешь, что это дело я к себе заберу?

— А как же! Загадочное убийство. Хотя, уж поверь моему опыту, оранжевое пальто ты не найдешь, и все кончится превышением мер необходимой самообороны и условным сроком для этого Колосова.

— Для начала я на него внимательно посмотрю.

…Сержант остался у двери, а Дима, сделав три шага, остановился посреди небольшого кабинета. Было на что внимательно посмотреть: перед милиционерами стоял атлет под метр девяносто, ладный, мощный, не накачанный, а гармонично развитый.

— Свободен, Некляев. А вы, Колосов, присаживайтесь, — распорядился после паузы Геннадий Васильевич.

Сержант Некляев мигом испарился, а Дима неспешно устроился на стуле из ряда у стены.

— Вам сколько лет, Колосов? — спросил Лапин.

— Двадцать три, — ответил Дима.

— А только на третьем курсе. После пяти заходов в институт поступили?

— После двух. А до этого два года службу тащил.

— В каких войсках?

— В ВДВ.

— Вот тебе и доведенный до автоматизма, Костя! — встрял в их диалог Геннадий Васильевич.

— Меня доводить не надо, — зло ответил Дима. — Я сам кого угодно доведу.

— Вот об этом я и говорю, — обрадовался Геннадий Васильевич.

— Что же нам с вами делать, Колосов? — задал риторический вопрос Лапин.

— Ваши проблемы. Все, что мне известно об этом инциденте… — начал было Колосов, но его перебил Геннадий Васильевич:

— Об убийстве.

— Все, что мне известно об этом инциденте, я в подробностях изложил капитану Трофимову. Но, насколько я понимаю, вы не верите ни одному моему слову и трепать меня перекрестным допросом будете долго. А у вас девушка ни за что в обезьяннике парится.