Веревка в небо

— Я не хочу уходить, — Фила снова сидела на камне и смотрела в белые густые облака, в руках ее были нити, которые выходили щупальцами из толстого жгута. Она закрепила концы так, чтобы те не распустились и повернулась. — Хочу остаться, ма.

— Ты знаешь, что можешь не дождаться муж, — та аккуратно подвинула тяжелый моток веревки и уселась рядом на камень. — Тут даже сидеть страшно, как ты не боишься?

— Мне не страшно, — с улыбкой сказала Фила и опустила голову на плечо мамы. — Не хочу оставлять вас с сестрой. А если она решит тоже уйти? С кем ты останешься?

— Здесь я не одна, ты знаешь, что мы больше чем просто люди в одном поселении. Хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы ты увидела наш парящий мир, встретила мужчину и стала мамой. Познала, что такое любовь.

— Я не смогу забрать свою веревку, она такая тяжелая и длинная. — Фила громко хлюпнула носом и за смешком скрыла изменившийся голос от подступающих слез.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала мама и обняла дочь.

Так они просидели до самого обеда. А после Фила пошла собирать сумку в дорогу. Немного вещей, вода и перекус. До ближайшей деревни всего два дня пути.

Она снова думала правильно ли она поступает, оставив свою жизнь здесь, мать и любимую сестру, ведь она еще такая маленькая.

Ее размышления прервали крики поселенцев и грохот. Она выбежала из хижины и попала в ад. С неба летела мелкая крошка огня, от которой загорались деревья, жилища и постройки. Вокруг все метались, кричали и звали на помощь. Тлеющие угли сменили камни побольше, они еще хранили в себе огонь. Фила в этом хаосе пыталась докричаться сестры, только спустя некоторое время в толпе она увидела сестру и маму. Они бежали, пытаясь не попасть под камни, мать обхватила Сайлу и прикрывала ее голову своим телом.

— Мама! — закричала Фила.

— Уходи к утесу! Нужно дождаться, когда это закончится! — перекрикивала она шум.

— Мама, это предсказание Провидицы. Пойдемте к веревке, я верю, что там внизу есть жизнь. Мы спасемся!

— Нет, иди! Мы дождемся, когда закончится огненный дождь. Я верю в то, что он закончится.

— Спрячьтесь у утеса возле края земли, дождитесь меня, я вернусь за вами. — Матери ничего не оставалось как согласиться.

Сквозь хаос они прошли к любимому месту Филы. Она привязала небольшой камень к концу веревки и кинула вниз. Отошла к родным, обняла и следила, как моток за мотком веревка сползает вниз под тяжестью камня и не останавливается. Она плела веревку всю жизнь, и измерить ее было невозможно. Горели деревья вокруг, гарь заполнила воздух, глаза слезились от дыма и от того, что сердце разрывала близость разлуки.

Никто не говорил вслух. Все обнимали друг друга, прощались.

— Я вернусь за вами, обещаю. — Она поцеловала Сайлу в лоб, размазала сажу по ее щекам, обняла мать.

Обвязала руки тряпкой из сумки, что так и осталась висеть за плечами. И начала спускаться по веревке, схватившись за нее, последнее, что она сказала родным, миру и главное себе:

— Я верю!

Ее переполнял ужас, сковывал тело и придавал крови скорости, что пульсировала в голове и в сердце. Казалось ее вены лопнут от давления в крови, уши ничего не слышали, а глаза ничего не видели в белом тумане. Она спускалась и спускалась, механически перебирая руками. Уже отчаялась. Белые облака — это ничего. Так выглядит пустота — густой туман без жизни. Только отчаяние и последние крохи веры придавали сил не отпустить рук, потому как подняться она уже не сможет.

Вскоре она не поверила глазам: ветер, что трепал волосы, начал разносить клубы тумана, облака рассеялись… Фила увидела бескрайнее зеленой поле, какие-то квадратные постройки, точки, нити дорог, закрутила головой и, смеясь и плача, продолжала спускаться. Еще немного. Упала без сил, прямо в скошенную траву, плакала, сжимала кулаки, что были белыми, с сеткой вен, без крови.

Фила прикрыла глаза от бессилия, но почувствовала холод металла у шеи. Резко открыв глаза, наткнулась на взгляд мужчины, тот держал косу у ее горла.

— Кто такая? — судя по интонации вопрос, но язык непонятен.

— Я не понимаю, — она подняла руки вверх, показывая, что у нее нет оружия. Ведь она чужак, который свалился с неба, в прямом смысле.

— Вставай, — он убрал косу от горла, и махнул рукой. Фила поняла, что ей нужно встать. — Кто ты?

— У меня нет оружия, я Фила из поселения Синие Тулесы, на нас обрушился огненный дождь, и мне пришлось спускаться, чтобы спастись. Там осталась моя семья, — она размахивала руками и показывала в небо и на веревку, а на последних словах голос ее дрогнул.

Все это время он рассматривал ее и слушал непривычный язык, который был ему неизвестен. Как и странная одежда девушки. Штаны обтягивали, как вторая кожа, сверху рубаха, которая скрывала топ, на руках браслеты, а волосах заколки с перьями. Кожа чужачки была грязной и в саже, но было видно, что она смуглее, чем у людей его мира. Глаза узкие, карие, но, когда смотрят на солнце, отдают золотом. Ее ладони были перемотаны тряпицей, оружия нет, и сама она по себе была похожа на редкую птицу, что-то щебечет.