Веревка вокруг Земли и другие сюрпризы науки

Закон подлости, он же закон Мёрфи, гласит: если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно случится. Этот закон обычно винят в таких досадных происшествиях, как падение бутерброда маслом вниз. У закона есть еще и следствие: если неприятность случиться не может, она все равно случится, причем в самый неподходящий момент. Паровые котлы выходят из строя посреди лютой зимы, телефон звонит как раз в тот момент, когда вы нежитесь в ванне, и так далее. Хотя в подобные ситуации время от времени попадает каждый и запоминаются они надолго, поскольку очень уж сильно раздражают, в повседневности досадные происшествия все же чередуются с приятными или нейтральными событиями. Если бы они шли сплошняком, мы не могли бы вести привычный, нормальный образ жизни.

Однако время от времени закон подлости проявляется настолько ярко, что это далеко выходит за рамки привычного опыта, и остается только признать, что нормальные законы функционирования Вселенной, видимо, ненадолго ушли на каникулы.

Один из таких случаев произошел несколько лет назад и был описан одним британским патологоанатомом в его коллекции необычных клинических ситуаций. Если точнее, то это был не один случай, а целая цепочка проявлений закона подлости, каждое из которых само по себе было досадным. Сильнее всех были удивлены знатоки закона Мёрфи: ведь если бы каждое звено в цепочке вело себя как должно, произошедшую в итоге трагедию можно было бы предотвратить. Но по мере развития событий Закон Подлости (прописные буквы использованы намеренно, в дальнейшем нам понадобится одна из них, а именно «П») сработал одиннадцать раз да еще на двух континентах.

А началось все с неуверенности по поводу биопсии: взятая на анализ ткань то ли свидетельствовала о наличии рака, то ли нет. Поскольку врачи из больницы А так и не смогли прийти к единому мнению, они решили отправить образец опытному специалисту в больницу В, которая находилась в другой стране. (Это конкретное заболевание не всегда было просто распознать, а тот врач действительно знал свое дело.)

Далее события разворачивались так.

В среду первой недели бандероль с образцами ткани, закрепленными между предметными стеклами, была отнесена в почтовое отделение неподалеку от больницы А и опущена в почтовый ящик для авиапочты, адресованной больнице В. На сопроводительной наклейке было написано: «ОЧЕНЬ СРОЧНО! — ПРЕДМЕТНЫЕ СТЕКЛА С МАТЕРИАЛОМ ДЛЯ ДИАГНОЗА — НЕ ОПАСНО — НЕ ИМЕЕТ КОММЕРЧЕСКОЙ ЦЕННОСТИ». К несчастью, больничный служащий, ходивший на почту, наклеил на бандероль недостаточно марок [П1], и почта отправила ее обратно в больницу А с требованием оформить посылку правильно. Бандероль попала в главную регистратуру, а не в патологоанатомическое отделение [П2] больницы А в пятницу. Там решили, что для отправки посылки авиапочтой, согласно уставу больницы, требуется разрешение старшего администратора. (Этот пункт устава частенько обходили, заплатив за отправку из собственного кармана, как и было в первый раз.) Нужный администратор появился на работе только в понедельник [ПЗ], он дал согласие на покупку дополнительных марок, так что теперь бандероль можно было снова нести на почту и отправлять, что и произошло во вторник второй недели.

Проделав небогатое событиями путешествие длиной почти в 20 000 километров (да-да, я тоже не знаю, почему не нашлось специалиста где-нибудь поближе), бандероль прибыла в нужный город, и в четверг курьер отвез ее в больницу В. Это был не рядовой четверг, а Страстной [П4]. Рассылка корреспонденции в больнице В осуществлялась централизованно, поэтому бандероль не отправилась прямиком в лабораторию, а была доставлена в офис администрации, который по случаю приближения Пасхи закрылся пораньше [П5]. Курьер вручил бандероль единственному человеку, пребывавшему в офисе, — уборщице [П6], и та аккуратно положила пакет в коробку с надписью «Входящая почта». (В сущности, для лаборатории той больницы, весьма перегруженной, это было в порядке вещей — они и без того ежедневно получали множество образцов для исследования.)

На утро среды третьей недели администрация вернулась с пасхальных каникул, и бандероль была передана нужному специалисту. Тот посмотрел образцы, обсудил их с коллегами и к четырем часам дня пришел к некоему умозаключению. Он уже хотел было позвонить в больницу А, но вдруг вспомнил о разнице во времени — в стране, где находилась больница А, был час ночи [П7].

В четверг врач из больницы А, затеявший всю эту пересылку, забеспокоился, что из больницы В так долго ничего не слышно, и отправил туда телеграмму с вопросом, нет ли каких новостей. Откуда ему было знать, что лаборант, отсылавший телеграмму, ошибся и вместо города, где находилась больница В, указал в адресе Нью-Йорк [П8]. Пять дней спустя сотрудники телеграфа сообщили в больницу А, что телеграмма вернулась недоставленной.