Вергилий

Отряды италийцев идут на приступ лагеря троянцев, и начинается кровавое сражение. Вергилий очень точно описывает технику и приёмы владения оружием, а также ужасные раны, которые оно наносит. Сложно сказать, где поэт воочию видел эти жуткие и кровавые сцены — на арене амфитеатра или на настоящем поле боя.

Италийцы замечательно сражаются, поскольку в битве им покровительствует бог войны Марс. Троянцы же терпят одно поражение за другим, и лишь судьба спасает их от поражения. В этот день юный Асканий Юл впервые принимает участие в бою. Ему сопутствует удача и своей стрелой он сражает героя Нумана. Внезапно с неба спускается бог Аполлон и, приняв облик старика Бута, оруженосца Аскания, советует юноше поберечь себя для будущих сражений. В это же время Турн прорывается на территорию лагеря троянцев, но при этом оказывается отрезанным от своего отряда. Смерть и ужас сеет он в троянском стане, но затем, теснимый врагами, прямо в тяжёлых доспехах бросается в реку Тибр и спасается от неминуемой гибели[896].

Интересно, что в «Энеиде» местные италийские племена вовсе не противопоставляются троянцам. Напротив, италийцы по своим нравственным качествам и доблести не только не уступают пришельцам, но даже намного превосходят их. Это не должно удивлять, ведь они, как и троянцы, являются будущими прародителями римлян. Вергилий не случайно вкладывает в уста одного из италийских героев следующие слова, характеризующие жителей Лация:

Крепкий от корня народ, мы зимой морозной приносим
К рекам младенцев-сынов и водой закаляем студёной;
Отроки ухо и глаз изощряют в лесах на охоте,
Могут, играючи, лук напрягать и править конями.
Юность, упорна в трудах и довольна малым, привыкла
Землю мотыгой смирять и приступом брать укрепленья.
Панцирей мы не снимаем весь век и, словно стрекалом,
Древком копья погоняем быков, и старости хилой
Наших сил не сломить, не убавить твёрдости духа.
Мы седины свои прикрываем шлемом, и любо
Нам за добычей ходить и всё новыми жить грабежами[897]

.

Не это ли основные римские добродетели, освящённые седой стариной?!

В начале десятой книги Вергилий повествует о том, как в золотых чертогах на горе Олимп собираются боги и Юпитер пытается помирить Юнону и Венеру, дабы закончилась разразившаяся в Италии война. Но ни Юнона, ни Венера не готовы забыть свои обиды и заключить мир. Тогда рассерженный Юпитер заявляет, что отныне для него троянцы и италийцы равны, и поэтому в равной мере они получат свои доли удачи и неудачи[898].

Пока италийцы осаждают троянский лагерь[899], Эней прибывает к царю этрусков Тархону, заключает с ним военный союз и принимает командование над этрусскими войсками. По его приказу они садятся на корабли и отплывают. Флот возглавляет корабль Энея[900]. Вергилий подробно описывает, кто из этрусских вождей и какие снарядил корабли[901], что тоже весьма напоминает гомеровский «каталог кораблей» в «Илиаде».

Глубокой ночью, сидя у кормила своего судна, плывущего по реке, Эней замечает в воде прекрасных нимф. Одна из них — Кимодокея — подплывает к борту судна и рассказывает герою о судьбе оставленных у троянского лагеря кораблей, превращённых Кибелой в морских божеств, одним из которых стала и она. Кроме того, нимфа велит герою поспешать, ибо Турн осадил его лагерь и всё сильнее и сильнее теснит троянцев. Эней с благодарностью возносит молитвы Кибеле и приказывает воинам готовиться к битве. Утром его флот причаливает близ троянского лагеря, и этруски высаживаются на берег. Царь рутулов, вдохновляя своих соратников на битву, ведёт войско к берегу, но не успевает помешать высадке[902].

Эней, спеша на выручку своим товарищам, запертым в лагере, первым нападает на войско Турна. Начинается кровавая битва, в которой от рук предводителя троянцев гибнет множество италийских героев. Вергилий вновь с ужасающими подробностями описывает раны и увечья, нанесённые разнообразным оружием: «в раскрытых устах застревает острое жало», «кровью густой захлебнулся», «вонзает в лёгкое меч», «брызнул мозг вперемешку с осколками кости», «клинок погрузил ему в горло», «голову снёс умолявшему» и тому подобное.