Вергилий

Именно на холмах, где воздух был чище и шума было меньше, жили в своих роскошных дворцах богачи и аристократы. Между холмами, в сырых низинах располагались жилые дома простых людей, а также форум, Коровий рынок, Большой цирк и основные торговые улицы. Форум был центром общественной и государственной жизни Рима. Здесь, например, находились храмы Сатурна, Согласия, Кастора и Поллукса, несколько базилик, где заседали судьи и размещались торговцы, курия для собраний сенаторов, специальная трибуна для ораторов (Ростры). К форуму примыкали главные городские улицы, известные своими торговыми лавками и ремесленными мастерскими. Это прежде всего Священная дорога, на которой торговали золотыми украшениями, драгоценными камнями, цветами и фруктами; Аргилет, где в книжных лавках можно было купить произведения известнейших писателей; Субура, где продавали различные продукты, ткани, одежду, обувь и туалетные принадлежности; Этрусская улица, славившаяся своими парфюмерными лавочками, дорогими тканями и роскошной одеждой. Последняя вела к Велабру и Коровьему рынку — двум самым известным римским рынкам. Велабр поражал разнообразием предлагаемых вин, масел, сыров, рыбы, мяса и прочей снеди, а на Коровьем рынке некогда шла бойкая торговля скотом.

Как же протекала повседневная жизнь в столице в то время? Рим в середине I века до н. э. был весьма тесным и шумным городом. В центре, на форуме и на основных торговых улицах постоянно кипело и клокотало людское море. Днём Рим переполняли невыносимый гул и шум от ремесленных мастерских, вопли детей и ругань школьных учителей, крики многочисленных торговцев, зазывающих клиентов в свои лавки, разносчиков и цирюльников.

Городские улицы, за редким исключением, были кривыми и узкими, на них с трудом могли разъехаться две повозки. Самая большая ширина, зафиксированная археологами, составляла не более семи-восьми метров. Вот как описывал сатирик Ювенал уличное столпотворение в Риме:

…а нам, спешащим, мешает
Люд впереди, и мнёт нам бока огромной толпою
Сзади идущий народ: этот локтем толкнёт, а тот палкой
Крепкой, иной по башке тебе даст бревном иль бочонком;
Ноги у нас все в грязи, наступают большие подошвы
С разных сторон, и вонзается в пальцы военная шпора.
Видишь дым коромыслом? — Справляют в складчину ужин:
Сотня гостей, и каждый из них с своей собственной кухней;
Сам Корбулон не снесёт так много огромных сосудов,
Столько вещей, как тот маленький раб, прямой весь, бедняга,
Тащит, взяв на макушку, огонь на ходу раздувая.
Туники рвутся, едва зачиненные; ёлку шатает
С ходом телеги, сосну привезла другая повозка;
Длинных деревьев шатанье с высот угрожает народу.
Если сломается ось, что везёт лигурийские камни,
И над толпой разгрузит эту гору, её опрокинув, —
Что остаётся от тел? кто члены и кости отыщет?[39]

Не было покоя и ночью: громыхали по уличным мостовым многочисленные телеги, везущие различные товары и продукты, поскольку по закону Цезаря от 45 года им был воспрещён въезд днём на территорию города (для ввоза строительных материалов при постройке общественных зданий было сделано исключение), кричали бурлаки на Тибре, тянувшие баржи с зерном, и грузчики, разгружавшие суда в гавани[40]. Позднее поэт Марциал жаловался, что ему даже приходиться на ночь уезжать из Рима в пригородное имение, чтобы выспаться: