Верёвка

Но даже на севере самая сложная фигура – «Кит и лиса» – найдена не на Чукотке и не на Аляске, а в море между ними, на острове Кинга. А самая большая индейская коллекция – на острове Ванкувер. Выходит, на островах есть что-то такое, что способствует развитию этого искусства. Или оно возникло в другом месте, а на островах просто сохранилось лучше из-за изоляции?

Кажется, нечто подобное озадачило в свое время Дарвина, когда он обнаружил, что экосистемы тропических островов содержат избыточное разнообразие видов, словно эволюция там идёт не так, как на континентах. Тут и Эйнштейна можно подключить, с его формулой отношений пространства и времени. Остров – особое пространство, потому и время там идёт необычно.

Может, бросить свой застывший диссер по сетевой антропологии, да сделать вместо него другой рисёч, про эти самые верёвки? Глядишь, найдется и какой-нибудь «Бигль», который прямо сейчас снаряжается в Новую Каледонию…

– Горыныч, не засыпай! – Паша перебил его фантазии. – Скажи, что думаешь.

Егор перевел взгляд с верёвочного «поросенка» на экран, где очкарик вывел карту с кафешкой «Наполеон» и какими-то стрелочками вокруг.

– Я думаю, что Наполеон родился на острове и умер на острове. На Корсике, кажется. Это неспроста.

Паша сделал озадаченное лицо. А очкарик спокойно возразил:

– Нет, умер он на острове Святой Елены в 1821 году. А на Корсике родился. В 1769-м.

Может, он аутист? Среди них попадаются такие саванты с хорошей памятью, особенно на числа. Егору вдруг захотелось сбить уверенность с этого «аналитика».

– Я читал, что Наполеона сослали на остров Эльба, – сказал Егор. – Может, он всё-таки на Эльбе умер?

– Нет, он был там в ссылке. С 1814-го по 1815-го. А потом уже, после Ватерлоо, его отправили на Святую Елену.

Интересно, что у него даже глаза не особо движутся, заметил Егор. Обычно люди, когда вспоминают, хотя бы на миг стреляют глазами вверх или вбок. Очкарик же отвечал, глядя прямо на Егора. Надо ещё какую-нибудь чушь спороть и посмотреть.

– А мне казалось, что Ватерлоо было раньше, ещё в тысяча семьсот… Это ведь там его англичане разгромили… адмирал Нельсон, да?

– Вы путаете с битвой при Абукире. Она действительно была в 1798-м.

Ну вот опять. Очкарик даже не моргнул. Егор чувствовал: здесь что-то не так. К сожалению, Паша не дал больше экспериментировать.

– Всё-всё, давайте на этом закончим. Мы уже убедились, что Александр у нас прямо ходячая энциклопедия. Очень приятно было познакомиться, Александр! Мы тут еще посоветуемся и дадим вам ответ в течение недели, хорошо?

Все встали. Пожимая руку очкарику, Егор заметил, что рука у того вспотела. Да и улыбается он вовсе не как аутист. Нет, это больше похоже на радость студента, который удачно списал.

– Давайте я вас провожу, – предложил Егор.

– Я тоже с вами спущусь… схожу поем, – сказал Паша, поглядев на Егора с подозрением.

По пути через опенспейс Паша показывал Александру, где кто сидит, словно этого «аналитика» уже приняли на работу. У лифта все примолкли. Но как только вошли в кабинку и двери захлопнулись, Егор сказал:

– Да уж, все уроки истории из головы вылетели… А вы помните, где воевал Наполеон в 1767-м? Кажется, итальянский поход?

Вот теперь глазки забегали, с удовольствием отметил он.

Очкарик бормотал:

– Дайте подумать… Мне тоже сразу не вспомнить…

Лифт остановился на первом этаже, а он так и не дал ответа. Когда двери стали открываться, Егор загородил проход и тут же нажал кнопку своего этажа, воскликнув:

– Ой, я забыл!

– Ты чего, Горыныч? – удивился Паша.

Двери закрылись.

– У нас на первом этаже сидит охранник Азамат, – сказал Егор трагическим голосом. – Он в Сирии служил, и после этого очень нервный. Если я сдам ему нашего кандидата, Азамат может случайно поломать вот эти дорогие очочки с нулевыми диоптриями.

Долговязый быстро снял свои дужки и спрятал в карман. Егор нажал красную кнопку, и уже поехавший лифт остановился между этажами.

– Ну рассказывай, ходячая энциклопедия. Коробка тут стальная, мобильную связь экранирует отлично, как ты уже понял. Никто тебя не услышит. Либо к Азамату поедем.

– Это такой сервис, они помогают трудоустроиться… – пробормотал долговязый. – И поддержка на первые три месяца работы… Через очки подсказывают… Берут процент от оклада…

– Сколько народу в этом сервисе?

– Мне подсказывают трое. Но вообще там много… Они нанимают инвалидов всяких, которые… настоящие аналитики. Или спецы по поиску.

– Что будем делать? – Егор повернулся к Паше.

– Ну… видимо откажем. – Паша был шокирован не меньше, чем долговязый.

– Может, хоть очки отберём? – предложил Егор. – Я давно хотел узнать, как звук передается по костям. Если на колено надеть, будет слышно в ушах или нет? У кузнечиков, кстати сказать…

– Не надо, пожалуйста! – Долговязый схватился за карман. – Мне их под расписку выдали, у меня таких денег нет. Давайте я лучше скажу им, что я вам не подошёл, и чтобы к вам вообще никого не посылали!

На улице сыпал мелкий дождь, словно кто-то поплёвывал сквозь зубы с неба. Они постояли у входа, наблюдая, как неудавшийся кандидат в аналитики улепётывает через двор.