Верёвка

– Это твой утёнок меня разбередил, – вздохнул Паша. – И как люди обучаются тому, что повторялось в раннем возрасте… Но ведь дети не любят однообразные повторения. Выходит, мы лучше всего делаем то, что нас заставляли повторять. И это правда. Я вот умею выступать. Как сейчас помню – все эти стишки перед Дедом Морозом, потом музыкальная школа и хор, держи пятки вместе, спинку прямо, и улыбайся всему залу… Ненавижу всё это. Но делаю это лучше всего.

– Ты, кажется, не уловил мою мысль, Пабло. В детстве мы много чего зацепляем. Всякие увлечения, дворовые игры. Наверняка и у тебя варианты были. Да и гены очень влияют на то, что мы выбираем.

Они остановились на красный. В соседнем ряду встала блестящая ярко-жёлтая машинка, словно игрушечная. Внутри сидела девушка в больших тёмных очках.

– Я майских жуков любил, – вздохнул Паша, разглядывая соседнюю тачку. – Не, биология меня вообще не вставляла, просто уличная забава такая: поймаешь жука и держишь у себя в спичечном коробке, он там шуршит… Может, моим генам шуршание нравилось. Или контроль. Но знаешь, какая фигня случилась прошлой весной? Поехали мы к приятелю на день рожденья за город. Там речка, шашлыки, вискарь… Сидим на веранде, а чьи-то дети вокруг носятся, кричат про майских жуков, которые в саду. Они придумали ловить этих жуков, прибежали к нам за пластиковыми бутылками, убежали. Потом одна девчонка прибежала опять, у ней жук сидел в киндер-сюрпризе и она переживала, что он задохнется. Я взял у неё эту жёлтую коробочку, провернул пару дырок ножом, и вернул ей. А потом, когда домой приехал, до меня вдруг дошло: я ни одного майского жука не видел! Даже того, которого в руках держал, в киндер-сюрпризе. Понимаешь, мы сидели весь вечер и обсуждали тачки, бизнес, а жуки были тут же рядом, но я даже не посмотрел…

– Да ладно, какие твои годы! Откроешь стартап по продаже жуков в коробках. А умная машинка на нейросетях посчитает и скажет, что твоя основная аудитория – скучающие миллионеры. Смотри, вон метро, давай я выскочу уже.

Они обменялись рукопожатиями, и Егор, чувствуя себя неловко из-за желания побыстрее смыться, даже похлопал печального Пашу по плечу, чтобы хоть как-то приободрить.

Вот тебе и гадкий утёнок… Хорошо ещё, что ты не рассказал ему про лоренцовских гусей.

В классификации стартапщиков категория «два гуся» была у Егора самой выстраданной. И не потому, что шутка по гусей когда-то привела к драке с киношниками. Та драка даже помогла. Именно после неё Егор заметил прямую аналогию гусиной истории с некоторыми сложными кейсами на работе – когда стартап создан крепкой парой. Это может быть и пара родственников, вроде братьев Дуровых. Но чаще – тандемы однокашников, как Волож с Сегаловичем, родившие «Яндекс». Или как их зазеркальные близнецы Пейдж и Брин.

Навязать «двум гусям» свои услуги очень трудно. Профайлинг может предсказывать реакции одного человека, но смоделировать таким способом пару сцепленных мозгов не получится: их решениями управляет небанальная диалектика противостояний и дополнений, это не даёт паре залипнуть в тех потенциальных ямах, куда скатываются руководители-одиночки.

Силу подобного тандема Егор прочувствовал и на собственном опыте, когда делал карту родников вместе с геологом. Но тогда же выявилось и слабое место подобных стартапов: не все пары гусей одинаково крепки. «Платон мне друг, но платина дороже». Может быть, надо притираться друг к другу с детства, долгие годы, чтобы создать стойкий тандем. А значит, попытки сыграть такую бизнес-пару с Пашей скорее всего тоже обречены на провал.

13. Кундалини

На станции «Балтийская», которая оказалось не старым метро, а новым МЦК, он посмотрел на часы: до встречи с Ольгой ещё куча времени. Пожалуй, можно покататься.

Народу в поезде было немного, сразу удалось сесть у окна. Он любил новую кольцевую, как любил поезда вообще – не метро, а именно поезда с плывущим за окном пейзажем, на фоне которого можно спокойно читать или размышлять, крутить в голове впечатления последних дней и смотреть, как они сливаются в одну картинку вместе с летящими за окном деревьями и облаками, так что в итоге нет ничего такого уж важного и неизбежного, как оно казалось в замороченных городских лабиринтах.

Правда, аккуратные современные электрички МЦК очень контрастируют с тем, что снаружи. Промзоны, свалки, гаражи… всё то неприглядное, что Игги Поп в своей пассажирской песне назвал «сity's ripped backsides». Натурально, как будто внутренности города вскрыли. Хотя и плюс в таком пейзаже есть, практически ни одного рекламного билборда не попадается на глаза. Никто пока не догадался развернуть городской макияж в сторону пассажиров новой кольцевой. Эффект машины времени: ностальгическое возвращение в 90-е, но ненадолго и только через стекло.