Верёвка

Ему снилась университетская общага. Он зашел там в гости к приятелю, потом к другому, закрутилось какое-то веселье, и в итоге он забыл, где оставил рюкзак, и долго ходил туда-сюда по длинным лабиринтам коридоров, разыскивая ту комнату, с которой всё началось. Везде было полно чужой одежды и чужих рюкзаков, но свой так и не находился. Он проснулся от резкого гудка, и первое, что увидел, открыв глаза – облако в форме журавля, плывущее навстречу за окном «сапсана». Рюкзак, который он искал во сне, лежал на соседнем сиденье.

Давненько же ты не возвращалась, мысленно сказал он общаге, как чему-то живому. Сны про общагу часто случались в первый год после того, как он съехал оттуда. Потом они приходили реже, зато стали более странными. В одном ему снилось, что он пришёл в ту самую комнату общаги, где жил раньше, и хотя туда уже заселились новые студенты, но за шкафом в стене обнаружилась большая трещина, а за ней – ещё одно помещение, вроде чердака, и там как будто бы до сих пор нелегально живёт его одногруппник. В другой раз приснился лифт, который – во сне – мог выезжать прямо на крышу общаги, но это было непросто, поскольку лифт был маленький, тесный и вдобавок ручной: приходилось самостоятельно крутить чёрные скрипучие рычаги, чтобы ехать.

И почти всегда в этих снах он что-то искал. Наверное, это была тоска по той коллективной магии, которая нередко случалась в общаге на самом деле, когда можно было легко зайти в гости к любому из знакомых или даже малознакомых людей, спеть с кем-то в холле под гитару, придумать грандиозный план на лето из случайной встречи у вахты… После расставания с универом Егор время от времени заезжал в общагу, где ещё оставались приятели, но они тоже постепенно куда-нибудь переезжали, и всё чаще двери открывали незнакомые люди. Конечно, у всех были мобильники и соцсети, при желании можно заранее договориться о встречах – но у номеров есть свойство теряться, особенно если ты не видишь человека полгода, да и сама встреча с ним необязательна, так что о ней и договариваться не хочется, в том и фишка, чтобы встретиться без предупреждения и без цели, почти случайно, и просто поболтать о совершенно левых вещах… ну а нет так нет.

Но место силы продолжало работать, ведь социальный хаб общаги обладал большой избыточностью связей. Застав дома хотя бы одного приятеля, можно было узнать новости про других и восстановить целый сегмент этой летучей сети. А когда даже эти связи рвались, включались второстепенные: в магазине или в кафе на первом этаже, а то и просто на улице перед общагой можно было встретить не особо близкого – даже имени не помнишь – но всё же знакомого, и снова получить зацепку за то ускользающее, что делало это место своим.

Позже он заметил, что нечто подобное случается и в городе, когда заходишь в правильное кафе и обязательно встречаешь там кого-то… Однако такое кафе, а вернее, правильную сеть, что поселилась в нём, нужно ещё поймать. Такое случалось в «Билингве», потом оно перекочевало в «Мастерскую», потом в «Маяк» – и поймать это можно лишь за обрывок такой же невидимой паутины: случайный разговор, летящий мимо концертный флайер, свернувшая за угол девушка со смутно знакомыми чертами.

Но эту волшебную сетку быстро настигала другая, сплетённая из механических гиперссылок и собранной ими послушной толпы. И тогда правильная сетка снова меняла пароли и явки. Может быть, в следующий раз она спрячется хитрее всего, на самом видном месте, где-нибудь в парке Горького, и узнать об этом можно будет, когда в твои сны просочится прозрачный Андреевский мост с вечной сальсой под ним, как после отпусков проникают туда средневековые города с узкими улочками, высокими тротуарами и эшеровскими лестницами, и как до сих пор проникает в твои сны старая общага с лабиринтами коридоров.

За окном пролетали голые поля, заборы и маленькие станции. Снег почти везде сошёл, но что-то зимнее ещё оставалось в этом сонном пейзаже. Егор закрыл глаза, наслаждаясь гармонией внешней скорости и внутреннего спокойствия, как бывает, пожалуй, только в скорых поездах да в междугородних автобусах. Остальной транспорт более нервозен и требует к себе внимания, а поезд просто мчится по прямой, зато ты сам погружаешься в противоположное, утробное такое состояние, когда от тебя ничего не зависит, зато и никаких подрывов.

Интересно, кем бы ты стал, если бы тебя не дёргали окружающие. Родители не отправили бы в спецшколу, сокурсница не позвала на лекцию по анализу соцсетей, геолог не предложил замутить сайт про родники, Паша не пригласил в агентство, а Ольга не намекнула, что квартира лучше общаги… Что осталось бы, интересно? А вернее, что проявилось бы, если бы не все эти чужие верёвки, которым ты вроде бы поддаешься, но потом всё равно пытаешься их прогрызть, как та гавайская крыса под Новый год.

«Яблоки крутил на пальцах» – кажется, так батя говорил про тебя маленького? Ну да, тренер по баскетболу вполне получился бы. Выйти в Питере, сменить телефон, как та девушка с Луны, и вперёд.