Верить, понимать, обретать

В понедельник мы встретились с Юрой на мероприятии, организованном его компанией, на которое он пригласил меня... И еще трех своих девушек. Я знала их в лицо, стояла в зале, окруженная несколькими хорошими друзьями, смотрела на своих «соперниц» и недоумевала, зачем мне все это нужно. Почему я пытаюсь стать единственной для человека, который предпочитает их мне? Неужели я дошла до такой степени нелюбви к себе? Неужели я готова терпеть такое отношение до бесконечности? Я постоянно пишу о том, что себя нужно уважать, холить и лелеять, но сама поступаю прямо противоположным образом. Я стояла посредине зала, с идеальным макияжем, в красивом платье, и была так несчастна, как, пожалуй, никогда раньше. Ведь в глубине души я чувствовала – это наша последняя встреча.

Следующие дни прошли словно на автомате. Я не радовалась, не грустила, просто механически что-то делала, общалась с людьми, проводила встречи, семинары, писала письма и статьи. Мы обменивались вечерами парой эсэмэсок, причем инициатива каждый раз исходила от меня.

А потом наступила среда. Я поехала покататься на велосипеде, и по дороге позвонил Юра, впервые почти за неделю он позвонил мне сам. Как выяснилось, чтобы поинтересоваться, у меня ли второй комплект его ключей, и выяснить детали одного дела, которое мы хотели с ним организовать. Когда я спросила про людей, которые жили у него, он ничего толком и не ответил. Они должны были уехать в четверг, но все менялось, сдвигалось, и теперь он уже вообще ничего не понимал. Ах, он так устал от всех, у него совершенно нет сил. И я ответила: «Хорошо, приезжай ко мне, я всегда тебе рада, поживи пока у меня». В ответ он сказал, что я прекрасно знаю о том, что он не может этого сделать. Хотя, конечно же, я об этом даже не подозревала. Проблема заключалась в том, что через три дня я улетала в Испанию на три недели. И если его гости уедут только в субботу, даже если он отвезет меня в аэропорт, как обещал, мы почти не побудем вместе. Гнет возникшей мысли я вынести уже не могла. Она навалилась на меня неожиданно, всем телом и придавила, сжала в своих объятиях до боли. Я поехала в сторону дома, крутила педали и плакала навзрыд, игнорируя удивленные взгляды редких прохожих. Мне было все равно. Добравшись до дома, я написала всего три слова, которые он мне сказал, когда мы говорили: «Ты правда соскучился?» Но он молчал. Прошло полчаса – ответа так и не последовало.

И тогда я просто поехала в центр, купила новую сим-карту для своего телефона, позвонила лучшей подруге, на плечи которой уже давно хотела переложить часть своей работы, сделав ее своей помощницей. План выстроился у меня в голове за считаные минуты, да такой четкий, что я поняла – я придумала его давно, просто не признавалась себе в этом. Купив карту и новый телефон, который планировала отдать помощнице завтра же утром, я отправилась к Юре, чтобы вернуть ключи, завершить все разом, пока еще не угасла моя решимость. Когда я вышла из магазина, был уже почти час ночи. Я выехала в сторону его дома. В душе царил сумбур, и, как обычно в таких ситуациях, чем ближе я подъезжала, тем слабее становилась решимость. Внезапно пришла эсэмэска: «Правда». И все, больше ни слова, никаких эмоций. Полтора часа ушло у него на то, чтобы написать это слово. Оно стало прямо-таки необходимым катализатором, чтобы решимость вернулась, чтобы воля собралась в кулак.