Верить в себя

— Просто я немного простужена, а так все в порядке, — ответила она, глядя в его синие, как небо, глаза и чувствуя, как в ней снова пробуждаются воспоминания. Эти глаза она когда-то любила, любила сильно, до беспамятства. Что произошло между ней и Мэтью, почему они в конце концов расстались, Кэрол пока не и шла, однако она ясно помнила нежность и страсть, а потом — безысходность и отчаяние, которые полтора десятилетия назад владели ею на протяжении нескольких долгих месяцев. Да, что-то неприятное между ними произошло… но это было так давно, что не оставило в ее душе никаких следов, а может, в этом была «виновата» потеря памяти. Как бы там ни было, сейчас одной ею близости оказалось достаточно, чтобы Кэрол чувствовала себя в полной безопасности. Она даже перестала дрожать, хотя с момента покушения не прошло и часа. Похоже, Мэтью де Белланкур действительно был во всех отношениях незаурядным человеком.

— Хочешь чаю? — предложил он, и Кэрол кивнула. В се палате стоял термос с горячей водой и коробка с ее любимым ванильным чаем, который Стиви принесла из отеля, и Мэтью взялся за дело. Он не задавал никаких вопросов, но чай заварил именно так, как ей нравилось: не слишком крепкий, но и не слишком слабый. Она убедилась в этом, когда он протянул ей кружку, и она, сев в подушках, поднесла ее к губам.

В палате они были теперь одни. Медсестра, которая знала, кто такой Мэтью Белланкур, вышла в коридор. Кэрол уже давно не нуждалась в присутствии сиделки — с медицинской точки зрения, ей ничто не угрожало, и, если бы не простуда, лечащий врач перевела бы ее в разряд ходячих больных. То, что при Кэрол до сих пор находился кто-то из медперсонала, было скорее данью ее звездному статусу, чем насущной необходимостью.

— Ты не против, если я тоже заварю себе чашечку? — спросил Мэтью, глядя, как она пьет, и Кэрол качнула головой. Ей вдруг вспомнилось, что именно он познакомил ее с этим сортом чая. Когда-то много лет назад они часто пили его вдвоем.

— Я много думал о тебе в последнее время, — сказал Мэтью, опуская в кружку сразу два чайных пакетика. — О тебе и о… о нас.

Он явно ждал, что она скажет, но Кэрол молчала. Отчего-то ею снова овладела странная робость, к тому же она еще не привыкла доверять своим воспоминаниям.

— Я тоже думала о тебе, — призналась она после до вольно продолжительной паузы. — Не знаю, правда, почему, но… Я ведь помню далеко не все, а что помню… — Кэрол слегка пожала плечами. За последний час она вспомнила очень и очень много, но почти ничего — о нем, о Мэтью. Никаких подробностей, во всяком случае… Только его глаза. Только то, что когда-то она любила его. Для нее по-прежнему оставалось загадкой, кто он такой и почему при нем окружающие держатся очень почтительно, почти подобострастно. Еще более существенным было то, что Кэрол все так же не помнила, как она жила с ним и каковы были их отношения. Про чай она вспомнила, но это было все.

— Ты помнишь, как мы познакомились?.. — тихо спросил он, и Кэрол удрученно покачала головой. Чай помог ей справиться с остатками нервозности, и теперь она снова чувствовала себя спокойно и уверенно. Поставив пустую кружку на столик, она легла, накрывшись теплым шерстяным одеялом. Мэтью сидел совсем близко, но Кэрол не возражала. Ей было приятно сознавать, что она не одна и что рядом находится человек, с которым ее когда-то связывали близкие отношения.

— А как мы познакомились? — решилась она задать тот же вопрос, натягивая одеяло до самого подбородка, но не потому что была смущена, а потому что так было комфортнее.

— Ты снималась в историческом фильме о Марии-Антуанетте, — начал Мэтью. — Это была совместная постановка, поэтому вскоре после начала съемок состоялся большой официальный прием, который устраивало наше Министерство культуры. Министр — мой старый друг, поэтому он пригласил и меня. Сначала я не хотел ехать — в тот день у меня были важные дела, но потом в мое расписание были внесены какие-то изменения, и я отправился на прием. Там-то я и увидел тебя. Ты показалась мне ослепительно красивой. Съемки в тот день только что закончились, и ты все еще была в костюме… — Он покачал головой. — Мария-Антуанетта не была такой красавицей, а ты сияла словно спустившаяся с неба звезда…

Слушая его, Кэрол невольно улыбнулась. Она помнила платье, в котором ей было очень неудобно, помнила парик и грим, помнила расписные потолки зала, где проходил прием, и только его лица ей никак не удавалось вспомнить.

— Была весна. После приема на набережной д'Орсе тебе нужно было вернуться на съемочную площадку, чтобы переодеться и сдать костюм в костюмерную. Я подвез тебя на своей машине, а когда ты переоделась, мы отправились гулять вдоль Сены. На одной из набережных мы сели на скамью и долго сидели, разговаривая обо всем на свете. Помнится, я сказал, что чувствую себя так, словно на меня обрушилось небо, а ты рассмеялась и ответила, что чувствуешь то же самое.

Мэтью рассмеялся и посмотрел на Кэрол. Их глаза снова встретились, и она слегка кивнула.