Veritas

И кроме того, работая мастером-трубочистом, можно было заслужить высокоуважаемое общественное положение и получать завидные доходы. Поэтому могу сказать, что я не знаю другого такого занятия, которое бы, в зависимости от страны, так высоко ценилось бы или же, напротив, презиралось.

Здесь не было оборванных трубочистов, бродивших по городам в поисках хоть какой-нибудь работы и выпрашивавших теплого супа. Не использовался труд маленьких детей, которых забирали из самых бедных семей; никаких «fam, füm, frecc», то есть «голода, дыма, холода», трех черных кондотьеров, сопровождавших это несчастное ремесло в бедных альпийских долинах Северной Италии.

Нет, достаточно было просто оставить эти долины позади и попасть сюда, в город императора, чтобы узнать, что дела обстоят с точностью до наоборот: в Вене существовали исключительно оседлые трубочисты с солидными промысловыми свидетельствами, членством в гильдии, твердыми тарифами (двенадцать пфеннигов за обычную чистку), точно урегулированными степенями услуг (мастер, подмастерье или ученик) и домом с мастерской, часто даже, как вот в моем случае, с присовокупленным к нему двором и виноградником.

И, к моему немалому удивлению, трубочисты в Вене были исключительно итальянцами.

Первые пришли два столетия назад, вместе с архитекторами, распространявшими в Вене достижения итальянской архитектуры. Все более плотная застройка, впрочем, вела ко все возрастающему количеству пожаров, поэтому император Максимилиан I решил нанять трубочистов на постоянной основе. В главном здании нашей гильдии на стене висел документ, датированный 1512 годом, почитавшийся почти как реликвия: приказ императора нанять трубочистом некоего «Ганса Майланда», Джованни из Милана, первого нашего товарища по цеху.

Полтора столетия спустя мы завоевали здесь, в столице, настолько прочное место, что нам было даровано право заниматься ремеслом с позволения императора. Поскольку мы, итальянцы, привезли в империю искусство подметания каминов, то на протяжении вот уже двух сотен лет старались, чтобы все оставалось в наших руках. Мартини, Минети, Совинчо, Перфетта, Мартинолли, Имини, Цоппо, Тоскано, Тонду, Монфрина, Бисторта, Фрицци, де Цури, Гаттон, Кешетти, Альберини, Чекола, Коделли, Гарабано, Сартори, Цимара, Викари, Фазати, Феррари, Тошини, Сенестри, Николадони, Мацци, Буллоне, Поллони – вот имена, то и дело возникавшие на предприятиях чистильщиков дымоходов: все итальянцы, все в родстве друг с другом. Таким образом, ремесло трубочиста даже стало передаваться по наследству; оно переходило от отца к сыну, от тестя к зятю или к другому ближайшему родственнику или же, если не было родственников, ко второму мужу вдовы. Более того, ремесло можно было даже продать. Такая редкая и очень выгодная сделка стоила не менее двух тысяч гульденов, сумма, которую могли заработать лишь немногие ремесленники. Не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о великодушном жесте аббата Мелани.

Если бы только мои соотечественники, трубочисты на итальянском полуострове, знали, в каком аду они живут и какой рай открывается здесь, по другую сторону Альп!

Я зарабатывал более чем достаточно. Каждому из трубочистов выделялся квартал или пригород. Мне, в свою очередь, повезло получить то предприятие, которое отвечало за район Жозефина, или же Йозефштадт, по имени нашего императора. Этот квартал, где жили скромные ремесленники, был расположен очень близко ко внутреннему городу, но также охватывал некоторые резиденции высшего дворянства, которые приносили за месяц больше, чем я заработал у себя на родине за всю свою жизнь.

Поскольку я был итальянцем, у аббата Мелани не возникло никаких трудностей с тем, чтобы найти для меня занятие. И деньгами он добился всего. Пришлось подделать для меня необходимые документы – свидетельство о рождении, биографию etc., – чтобы гильдия трубочистов при дворе не протестовала. Когда я представлялся своим собратьям по цеху, они, честно говоря, встретили меня довольно прохладно, но я не мог их винить: мое назначение «привилегированным» трубочистом обидело моих коллег, ведь им приходилось зарабатывать в поте лица то, что мне преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой. Кроме того, они не доверяли мне, потому что никто никогда не слышал о том, что в Риме существуют трубочисты. Мои собратья по цеху все были родом из альпийских долин или даже из Тичино и Граубюндена. Они сопровождали меня во время моих первых чисток дымоходов, чтобы удостовериться в том, что я умею выполнять свою работу хорошо. Конечно, деньги Атто могли сделать многое в Вене, но сделать из дилетанта трубочиста, который однажды, возможно, поджег бы город, они были не в силах.

* * *