Veritas

Все это было, как обычно, съедено сегодня вечером, правда, не мной, я съел совсем чуть-чуть, а Симонисом. Грек же, хотя и поел с малышом незадолго до моего возвращения, но, несмотря на свою худощавость, похоже, постоянно хотел есть. Сегодня вечером он счел своим долгом помешать тарелкам вернуться на кухню под сердобольным взглядом трактирщика, поскольку я, утомленный дневными приключениями, оставил их практически нетронутыми.

У подмастерьев-ремесленников были свои столы для завсегдатаев, хотя их гильдия не имела питейных, у нее были постоялые дворы, где они часто собирались на обед, вместо того чтобы обедать с мастером. Так, существовали пивные портных, трубочистов, рыборезов, перчаточников и комедиантов. Обычно объединения людей от искусства и ремесленников имели свои собственные «питейные уголки» в трактирах, где столы для мастера и для помощников стояли раздельно. Мы же с моим помощником разлучаться не любили, и завистливые взгляды, которыми меня всегда встречали мои собратья по цеху, заставили нас с Симонисом стать завсегдатаями трактира неподалеку от монастыря, вместо того чтобы ходить в те трактиры, куда обычно ходят представители нашего цеха.

В то время как мой помощник был занят оказанием помощи моим тарелкам, я заканчивал непростой отчет о событиях в Нойгебау, причем я многое опустил из того, что было очень сложно понять. Рассказ о львах развеселил его; гораздо сложнее оказалось ему понять, что такое есть Летающий корабль, по крайней мере, до тех пор, пока я не сунул ему под нос брошюру с точным описанием событий двухлетней давности. После этого он впал в задумчивость и, когда закончил чтение лаконичным «ага», вопросов больше не задавал.

Мы вернулись в монастырь; грек отправился спать, а мы с сыном – на вечернюю встречу с напитком для улучшения пищеварения. Когда мы пересекали крестовый ход, я с любовью пояснил малышу, спрашивавшему, где мама, что Клоридии пришлось задержаться во дворце принца Евгения. Однако внезапно мое лицо скривилось, как тогда, когда я пил горькое лекарство.

– Мне думается, что это очень хорошее занятие, практика итальянского языка, который пользуется в наше время большой популярностью. Господин делает совершенно верно, что говорит со своим ребенком на этом языке, самом благочестивом, самом нужном в этой стране!

Через несколько секунд паники (что совершенно естественно для новичков) мне с трудом удалось расшифровать смысл обращенной ко мне речи. Я слабо улыбнулся старому доброму Оллендорфу: пришел страшный час урока немецкого языка. С тевтонской пунктуальностью наш учитель уже стоял на пороге и ждал нас.

20 часов, кабаки и пивные закрывают двери

Пытка уроком немецкого языка, когда мой сынок по обыкновению блистал, а я только страдал, была позади, и мы покинули монастырь, чтобы отправиться на вечернюю репетицию оратории. У меня еще не было возможности объяснить, что нам пришлось оказать услугу Камилле де Росси. Руководительница хора в Химмельпфортгассе была опытным композитором и в последние годы по поручению императора написала некоторое количество ораторий, которые были поставлены в Вене, по одной каждый год, и снискали щедрые овации. В конце прошлого года, однако, она попросила разрешения у Иосифа I отойти от дел и вступить послушницей в орден. Его императорское величество определил ее в монастырь августинок на Химмельпфортгассе и поручил руководить тамошним хором. Вопреки ожиданиям Камиллы, несколько недель назад из императорского двора ей сообщили («срочным курьерским поручением», как с плохо скрываемым удовольствием рассказывала Камилла), что его императорское величество поручил ей и в этом году как можно скорее написать итальянскую ораторию. На скромные возражения, которые высказывала Камилла, посол императора ответил, что если она ни в коем случае не склонна написать новое произведение, его императорское величество нисколько не почувствует пренебрежения, если снова послушает прошлогоднюю ораторию, «Святого Алексия», от которой получил бесконечное удовольствие.