Верю — не верю

«Недурная программа пребывания в другом мире, — думал Лёша, шагая к пристани вслед за девочками. — Можно составить небольшой отчётец:

В другой мир попал,
Картошку копал,
На лодке катался,
Доволен остался.

Наши будут в восторге…»

У пристани их встретил человек в уже знакомой Лёше голубой форме.

— Вам сколькиместную лодку? — спросил он.

— Четырёх, пожалуйста. На час.

— Ро… Ива, может, на два часика возьмем? Погода чудесная!

— Нет, девочки, не могу, родители просили брать не больше чем на час. Они говорят, вечером на реке простудиться можно.

— Так ведь родителей… — начал было Лёша, но осекся. Черт возьми, всё время он забывает про их невероятную честность!

— Пожалуйста, вот ваше задание, а это вам, — и человек в форме протянул Василькам и Иве по бумажке.

— Что это за бумажки? — спросил Лёша.

— Это плата за катание, надо отработать. Опять в парке Семи Сов! — обрадовалась Ива.

— Везёт… У нас улица Садовая… — вздохнули двойняшки.

— Ой, мне так жаль, — искренне огорчилась за подруг Ива. Очевидно, эта улица Садовая была не подарок.

— Так поменяйтесь, какая ему разница, — предложил Лёша.

— Как это поменяться? Это же наше задание, а это их. Так получилось, ничего не поделаешь, — вздохнула Ива.

— Еще как поделаешь!

Лёша забрал обе бумажки себе и раздал заново.

— Ой, у нас парк Семи Сов! — запрыгали Васильки. — Вот здорово! Вот это фокус!

— Прошу садиться, — пригласил человек в форме.

И тут же перед ними расстелилась лунная дорожка. Как по заказу.

Лёша первым прыгнул в лодку и помог сесть девочкам. Ива ему ласково улыбнулась, а Васильки, всё еще находясь под впечатлением от «фокуса», изменившего их задание, буквально спрыгнули ему в руки и расхохотались.

Прогулка явно стоила этих общественных работ, даже на Садовой улице.

— Почему у вас мужские имена? — задал наконец Лёша вопрос, который хотел задать Василькам с самого начала знакомства.

— Как это — мужские? Разве цветы делятся на мужские и женские? Нам васильки очень нравятся, и синий цвет тоже. Нам по традиции принесли букет цветов, и мы выбрали свой цветок.

— Один на двоих?

— А двойняшкам часто нравится одно и то же, — заметила Ива.

— Но это так неудобно — одинаковые имена. Вас и так не отличишь, так еще и зовут одинаково. Как же вас родители различают?

— Ну и что же, что зовут одинаково. Вот вырастем, выберем себе взрослые имена, — Василёк справа от Лёши мечтательно провела рукой по воде. Разбежались лунные брызги. — И каждый выберет своё… Но когда это случится? Нет, лучше не загадывать, иначе не засчитается.

— Кстати, Ромашка… ой, Ива, прости! Что ты сделала? Какой взрослый поступок?

— Я привезла Лёшу домой на тачке, когда он уснул прямо на улице! Я его спасла от разных неприятностей: на него могли наступить, наехать, он мог простудиться, на него могли нагадить птицы, — бойко отрапортовала Ива к ужасу спасенного Лёши.

— Как много всего… — восхищенно вздохнула Василёк слева. — И ты такое имя красивое выбрала — Ива. Певучее имя. И рифмуется хорошо.

— А это важно? — встрял как можно непринужденней Лёша.

— Очень важно! — наперебой загалдели Васильки. — Все слова, рифмующиеся с именем, дополняют его. Если много красивых слов можно найти в рифму, то и на человеке это скажется. Ива — красива, учтива, справедлива, слива, грива…

Ива тряхнула светлыми волосами. Похоже, этот разговор ее нимало не смущал, наоборот, был приятен.

— И потом, — продолжали просвещать Лёшу сёстры, — ей будет легко стихи посвящать. У нас, когда жениться хотят, стихотворением предложение делают. А девушка должна стихотворением ответить. У вас нет такого ритуала?

— Нет, — смутился Лёша. Как они легко с мальчишками на такие темы говорят! — У нас девушке просто говорят: «Я тебя люблю, выходи за меня замуж…» А девушка отвечает «Я согласна» или «Пошел вон». И всё в порядке. Если бы стихи надо было писать, у нас бы большинство так и не женилось бы никогда…

— Бедное воображение, — шепнула Василёк Васильку. Василёк в ответ кивнула и участливо улыбнулась Лёше.

«У самих у вас бедное воображение! — возмутился он про себя. — Бумажками с заданием поменяться не могут, а туда же…»

— Лёша — замечательный небылочник, — вступилась Ива за своего гостя. — Надо устроить вечер небылок и дать Лёше кресло…

Зачем ему кресло, Лёша выяснить не успел. Лодка причалила к другому берегу.

Да, Ива была права. Ну, пришли они на станцию. Ну, зашли снова внутрь. Лёша даже забрался на тот стол, покрытый скатертью, полежал на нем, закрыв глаза. И что? Никакой бетонной площадки вокруг, ни пакетов от чипсов, ни банок из-под колы… Как бы Лёша обрадовался родному мусору! Но нет, всё чисто, никаких намеков на свой мир. Мир оставался другим.

— Не грусти, — взяла его за руку добрая Ива. — Мы постараемся сделать так, как советовал Бук.

«Бук рифмуется со словом «друг», — подумал Лёша.

— А что он посоветовал? — спросили Васильки.

— Пережить те же чувства, которые он испытал перед попаданием к нам. Прежде всего — страх. Это очень сильное чувство.