Верю-не-верю. Я тебя люблю

Я же не опускала ствол. Позади меня была квартира Сафронова, а впереди люди, которые при желании ни от неё, ни от меня камня на камне не оставят.

– Ева…

Он правда псих. Когда-то я смотрела на Игоря и думала, что он буйнопомешанный. Он постоянно пялился на меня и смотрел на какое-то божество.

Да только его реакция ни в какое сравнение не шла с этим. Что ему от меня нужно? Неужели он хочет меня принудить… Фу, мерзость какая. Лучше сдохну, чем позволю ему ко мне прикоснуться.

Он сделал шаг вперёд, а я напряжённо прошептала:

– Ещё один шаг, и я снесу вашу голову. Не подходите и не прикасайтесь ко мне. Просто дайте выйти отсюда и уехать. И никто не пострадает.

Позади него даже с учетом масок стало ясно, что люди скалятся. Словно улыбаются моим детским угрозам, не воспринимая их всерьёз. Но не мужчина передо мной. Я даже имени его не могла вспомнить.

А он стоял напротив, и теперь в его взгляде сквозила озабоченность. Живой мертвец мялся на пороге, явно не зная, что делать дальше. На копошения сзади он недовольно поморщился.

Затем обернулся и шикнул, отчего парни мгновенно притихли. Я не видела его глаз, но после того как он повернулся обратно ко мне, парней как сдуло.

Мы остались с ним вдвоём, и он поднял руки в капитулирующем жесте. Выглядело, конечно, впечатляюще. И я бы поверила. Несколько недель назад.

Но теперь, когда знала, во что он превратил этот город. Видела мерзости и ужасы, что происходят в Гродном… Как наблюдала бесчинства и страдания людей…

Я не верила ни капли, что в этом человеке есть что-то хорошее. По крайней мере, пока я не видела ни одной причины менять мнение. И то, что он убрал своих ребят…

Ну что же… Я могла сбежать через другое место. Надо только выстрелить в него. На лбу от напряжения выступила испарина. Как сложно решиться, как сложно сделать то, против чего восстаёт вся моя природа.

И пистолет дрожал в руках, ходуном ходил. А этот смотрел своими странными светлыми глазами. Сделал ещё один шаг, после которого я нервно воскликнула:

– Я сказала, стоять! Снесу вашу голову и глазом не моргну. Выйдите отсюда!

– Я слишком долго ждал этой встречи, чтобы просто отпустить тебя, девочка. Столько лет… Ты же ничего не знаешь.

От отчаяния в его голосе у меня подкашивались ноги. Что это значит? О чем он вообще? Я вижу этого человека второй раз от силы. Нас с ним просто ничто не может связывать.

– Я знаю, что у вас сейчас в заложниках дорогой мне человек. Я бы хотела, чтобы вы отпустили его. Сейчас.

Теперь мой голос дрожал, и я прекрасно понимала, насколько жалко звучит мое требование. Как оно бесполезно, но не могла отказаться даже от этой малости.

– Дорогой? Я думал, что Игорь Сафронов удерживает тебя силой. Это многое меняет, Ева. Конечно, я его отпущу. Со временем. Но для этого ты должна поверить мне.

У меня едва челюсть не отвисла. А ещё возникло чувство дежавю. Потому что кажется, совсем недавно ещё один человек просил меня поверить.

А я не верила. Не верила и ошиблась, но… Здесь другое. Совершенно иное, но если это поможет вытащить Игоря, я готова рискнуть. Готова выслушать, что нужно этому человеку.

– Что я должна сделать, чтобы вы его выпустили?

Затаила дыхание. Сейчас многое зависело от его ответа. Да только, насмотревшись на ужасы, что творились вокруг, я не ждала ничего хорошего. Но ответ Иванютина показал, что, кажется, я правда ещё ничего не знаю.

Глава 43. Ева

– Проходи, не бойся, ты тут на особом положении, тебя никто не тронет.

«Главное, чтобы ты не тронул», – пронеслось в голове. Страшно было до чертиков, но он обещал отпустить Игоря. Верить ему было настолько же опрометчиво, как и ехать, но…

Но теперь я знала, он именно тот, кто искал меня. Кто забрал у отца телефон и получил мое сообщение. Этот странный высокий худой мужчина, от которого веяло сумасшествием.

– Когда вы отпустите Игоря?

Это все, что меня волновало. А потом… А потом мы разберёмся. Если Иванютин так повернут на мне, то разве станет он использовать? Не отпустит ли…

Он не касался меня. Не придерживал за руку, и весь его интерес, определено, можно было назвать отеческим, что ли. Мужчина обращался со мной как с фарфоровой куклой и запрещал даже смотреть в мою сторону своим парням.

Но, на удивление, они и не вызывали у меня отвращения. Хмурые, одетые в маски и все чёрное. Безмолвные, не отпускающие, пока он не слышит, сальных шуточек.

Это так разнилось с людьми отца, что вызывало недоумение. Как наемные убийцы и воры могут казаться благороднее тех, кто просто охраняет местного прокурора?

– Ты не спрашиваешь о прокуроре…

Его вопрос застал меня врасплох. Будто он читал мои мысли, залез в голову и пытался проникнуть ещё глубже. Я пожала плечами.

– А должна?

Теперь он смотрел с любопытством. Его интерес был вроде бы вежливым, но внутри него крылось что-то другое. Я помню, как мой папа покинул это здание в последний раз. Друзьями они не были точно.

– Ну, он же твой отец…

Он многозначительно замолчал, как бы намекая на что-то, что я должна была понять. Но то ли я отупела, то ли мы с ним говорили на разных языках.