Верю-не-верю. Я тебя люблю

Проснулась я в объятиях Сафронова. Он похрапывал, обнимая меня за талию. Сперва даже не поняла, где мы находимся, но потом память вернулась. Особняк пряток.

Поёрзала. Повернулась к мужчине лицом и жадно стала изучать его черты. Теперь они казались мне иными.

Словно я понимала, откуда взялась каждая морщинка. Он хмурился во сне, а мне хотелось пальцами разгладить кожу. Игорь был очень красив, но не обычной классической красотой.

Например, его брат обладал броской внешностью. Стильный и такой отвязные какой-то. Плохой мальчик. А Игорь, напротив, являл собой скрытую мощь и безграничную уверенность.

Он бы частично раздет. Под тонкой простыней проступали очертания его мышц, татуировки в каком-то неизвестном мне стиле. Я коснулась его рук, очерчивая рисунки.

Мои пальцы двигались по его телу, скользя все ниже и ниже. Я не могла налюбоваться этим мужчиной. И ведь он мой, полностью мой, без остатка.

Внутри зарождалось странное пламя, и я опустила ладонь на свою грудь. Она словно набухла, а ее вершила царапала руки через тонкую ткань майки. Это было приятно.

Не теряя не минуты, я осторожно высвободилась из объятий спящего мужчины. Пожар внутри только разгорался, но я уже точно знала, что вскоре не смогу его потушить.

Да и надо ли было? Я нуждалась в этом. Нуждалась остро, как в глотке свежего воздуха в том подвале. Я нуждалась в нем.

Почувствовать его в себе, стать его. Здесь и сейчас, без права на отступление. Поэтому я потянула за край майки и осторожно сняла ее. Тело тут же покрылось мурашками без его тепла.

Затем я стащила с себя штаны и белье, ложась на прохладный шелк постели. Залезла под простыню, что небрежно нас укрывала, и смело стала гладить Сафронова.

Тело мужчины словно было отлито из мрамора. Только, в отличие от холодного и бесчувственного камня, оно на ощупь было тёплым и нежным. Запустила пальцы, путаясь в волосках на груди, очертила кубики пресса.

Несмотря на то, что он ещё спал, я слышала, как дыхание Сафронова стало глубже. Тяжелее. Он хмурился, но все так же дремал. Всё-таки предыдущий день доконал нас.

Тогда я прильнула к нему обнаженным бедром, ощущая приятную пульсацию лишь от того, что находилась рядом. Вдруг он по инерции повернулся и приобнял меня.

Его ладонь коснулась моей разгоряченной кожи, да только по сравнению с его она все равно казалась недостаточно обжигающей. Зато она заскользила вдоль моей ноги…

С губ сорвался сдавленный стон наслаждения, когда он подмял меня под себя и приоткрыл затуманенные ото сна глаза. Не давая ему проснуться полностью, с жадностью приникла к его губам.

Мне хотелось раствориться с ним в поцелуе. Сорвать с него все лишнее, ощутить жар тела и наконец-то понять: какого это, принадлежать кому-то. Поэтому я прильнула к нему ещё сильнее.

Он со стоном ответил, пробуждая какую-то совершенно иную, звериную суть. С силой увлёк меня к себе, исследуя тело, приникая губами то там, то ниже…

Задохнулась от ощущений, не в силах поверить: это все по-настоящему. Что я испытываю эти волшебные чувства и отдаюсь ему.

С нетерпением мысленно молила о продолжении, чтобы он поторопился, стёр последние границы. Освободил меня от этого томления.

Кожа горела огнём под его пальцами, и теперь все страхи растворялись. Как же я боялась, что окажусь льдинкой, холодной и неповоротливой, но все это исчезло, когда с его губ сорвался стон.

Он сминал меня без всякого сопротивления, сносил и без того съехавшую крышу. Наконец-то не было ни ограничений, ни глупых бесконечных обид.

Хватит! Я устала, я хочу открыться ему, хочу принять его, хочу почувствовать.

И Игорь не стал больше ограничивать нас обоих. Подался вперёд, не оставляя без внимания ни единого закоулка моего тела. И вот наше безумие нашло выход…

Я чувствовала его в себе, раз за разом, без рамок и условностей. Снова моя особенность и нечувствительность к боли сыграла самую прекрасную роль.

Я наслаждалась каждым толчком, проникновением. Кричала от удовольствия и, когда думала, что уже не выдержу, не справлюсь с этим неистовым чувством: взорвалась.

Вся, целиком разлетелась на тысячи осколков, в то время как он забывался во мне. Также с громким, срывающим все стоном. Это было настолько великолепно, что оставалось лишь тяжело дышать, подаваясь ему навстречу.

Мы дрожали вместе, достигнув самой вершины. Вместе же получили это освобождение. Вместе.

Чуть позже, лёжа на кровати, гладили друг друга, заглядывая в глаза. Впервые за долгое время свободные и счастливые. Впервые получившие право на то, чтобы быть собой и открыться…

– Ева, я…

Не дала ему сказать. Не дала произнести то, что было теперь слишком мало для нас обоих. Оно запечаталось глубоко в душе, и теперь даже слова были излишни. Я просто тихо промолвила:

– Я тебе верю. Потому что и я… И я тоже.

Глава 63. Ева

Счастливые, с горящими глазами рука об руку мы спускались вниз. Навстречу правде. Но какой бы она ни была, я теперь готова к ней.