Верю

— Не балуй, говорю, — шипел старший смены, сильнее давя на подростка. — Доиграешься… Б…ь! Руки жгет…

Думаешь, тебе сейчас плохо. Ни хрена. Это тебе сейчас хорошо, плохо еще будет

Алексей, из дома отправившийся в Регистрационную палату, даже и подумать не мог, что с ним случится такая напасть. Он лишь хотел разобраться, как такое могло произойти. Почему у них с мамой отбирают дом? Ведь суд еще не состоялся? А как же обещание императора, уверявшего его, что не оставит их семью в беде? Случилась какая-то ошибка, был уверен парень. Естественно, ошибка, иначе просто быть не могло.

Только желание все сделать по закону привело его совсем не туда, куда ему хотелось. Оно, словно в насмешку на здравым смыслом, кинула его на колени. Ткнула прямо лицом в грязный пол. На! Получи! Вот тебе, закон! Вот, здравый смысл! Вот, правда!

Прижатый к полу, Алексей начинал «закипать». До него лишь сейчас начинало доходить, куда он может засунуть свою правду. Ему молниеносно и без лишних разговоров показали, что он букашка. Его имя Никто!

— Не балуй, паря! — хрипел ему в ухо голос одного из охранников. — Слышишь меня?! Не балуй! Сбавь обороты!

Однако, поднимающуюся волну злобы и ненависти было уже сложно остановить. Это чувство наступало всеобъемлюще, мощно и неуклонно, захватывая его полностью.

— Уже красный уровень! — сквозь красную пелену сознания Алексея пробивался уже другой голос. — Красный! Готовлю подавитель… Быстрее!

— Успокойся, паря! — вновь рычал голос первого охранника. — Успокойся! Ведь возьму грех на душу…

Еще что-то соображая, парень повернул голову к насевшему на него охраннику.

— Зачем вы так со мной? — прохрипел он, задыхаясь. — Я же ничего не нарушил…. Я пришел за своим. Не за чужим, за своим… Там настоящий преступник…, - подросток пытался махнуть рукой в сторону стола, где сидел чиновник, но не смог пошевельнуть ею. — Он сам мне сказал, что отдал мой дом… Он решил отобрать мой дом… Черт вас дери… Слышишь?

Дюжий охранник, тяжело дыша ему в лицо, ничего не отвечал. Он все еще пытался застегнуть ему наручники.

— … Мне же обещали, что никто не тронет наш дом. Они обещали мне… Анна же говорила, что ее отец поможет, — Алексей, похоже, говорил уже не с охранником, а с кем-то другим. — Анна сказала, что все будет хорошо. Мама тоже говорила, что здесь во всем разберутся… А тут сидит толстая рожа и плюют мне в лицо…

Это не была только подростковая наивность или банальное отсутствие опыта. Он просто поверил в то, что здесь играют по правилам, по четким, выстроенным для всех, пусть и жестоким правилам. Его убеждали в этом буквально все: мама, просившая его не спешить и подождать; Анна, уверявшая, что ее отец во всем разберется; сам император, убеждавший не волноваться. Все нормально, говорили они. Дворянин находится под защитой Закона, который совершенно незыблем. А реальность оказалась совсем другой — вонявшей свалкой, бившей его под дых и нагло смеющейся ему в лицо.

— Ты, сопляк, закрой свою пасть и не рыпайся, — ему снова прилетел под дых сильный удар, заставивший его со свистом хватать ртом воздух. — Смотрю, доброго к себе отношения совсем не ценишь. Тогда лови еще одну статью. Николай, фиксируй на камеру, — старший дежурной смены схватил парня за волосы и повернул голову в свою сторону. — Господин Бельский, вы обвиняетесь по статье 372 часть 1 «Сопротивление сотруднику службу безопасности присутственного учреждения». Доигрался…

Алексей чувствовал, что вот-вот сорвется. Его магический источник, ощущавшийся как раскаленный сгусток энергии внутри него, уже не просился наружу, а буквально требовал. Парень еще сопротивлялся этому давлению, прекрасно понимая, что такой срыв ни к чему хорошему не приведет. Нельзя ему было срываться, категорически нельзя. Только это внутреннее благоразумие уже почти растворилось в захватывающем его безумии. Бешенство все быстрее и быстрее заливало его сознание, полностью смывая остатки барьеров.

— Старшой, сейчас будет выброс! Активировать подавитель?! — громко орал сотрудник службы безопасности, что держал в руках какой-то монстрообразный агрегат. — Старшой! — палец мужчины застыл на курке подавителя. — Есть!