Верхний Волчок I

Что касается воспоминаний о прошлом, я полагала, что в те первые дни знакомства он был так же напуган и неопытен, как и я, но ему было проще выставить себя негодяем, чем неуверенным в себе юношей. Во всяком случае, мне было приятней так думать, легче простить. Временами, конечно, накатывало желание позлорадствовать над ним, показать, что я далеко не так мила и безобидна, как кажется, но он почти никогда не давал повода для ссоры, был крайне осторожен. Всё, что мне оставалось, – это придумывать всевозможные темы для разговора, чтобы лучше понять Дилана как человека.

– Как думаешь, каким будет наше будущее?

– Долгим и счастливым, если повезёт. – ответил он сразу, не раздумывая.

– Ты, правда, так считаешь?

– Я делаю всё, чтобы это было так. – он по-отечески поцеловал меня в волосы.

– Не любишь говорить о будущем, да?

– Я живу настоящим, Диана.

– Мне жаль, что с тобой можно поговорить не обо всём.

– Есть вещи, которые лучше держать при себе.

– Мне кажется, мы с тобой плохо понимаем друг друга. Почему я не могу мечтать о будущем и фантазировать, каким оно будет?

– Мечтай, если мечтается. А насчёт понимания – не бывает так, чтобы двое познакомились и сразу во всём согласились и договорились. Отношения – это труд и сплошной компромисс.

– Ты постарайся хотя бы иногда поддерживать разговор на отвлечённые темы, иначе ты так никогда не узнаешь, как и о чём я думаю и чем живу.

– Это придёт со временем.

– А представляешь, если мы сблизимся настолько, что сможем читать мысли друг друга? Нам тогда даже разговаривать вслух не придётся!

– Ты маленькая выдумщица. – улыбнулся он.

– Я не выдумщица – я волшебница! Ты только вообрази! Это же так здорово!

– Чем тебя так привлекает чтение мыслей?

– Ну… нам не нужен будет телефон, чтобы общаться. – я подняла взгляд в потолок. – Мы будем разговаривать, и никто не сможет об этом узнать или подслушать.

– И о чём же мы будем разговаривать? – уже шутливым тоном, с усмешкой спросил Дилан.

– Обо всём! Это безграничные возможности!

– Для начала нужно достичь взаимопонимания, а это штука двухсторонняя.

– Ты говоришь очевидности.

– Тогда открой для себя полный смысл этих, как ты говоришь, «очевидностей», потому что мало просто знать их наизусть.

Эти его вечные поучения начали злить меня. Я решила дать ему отпор громкими словами:

– Очень скоро я научусь видеть тебя насквозь, не переживай!

– Надеюсь, к тому времени ты уже успеешь повзрослеть.

– А я не хочу торопить время, я хочу наслаждаться настоящим, а не гнаться за унылой взрослой жизнью!

– Пожалуйста, тебе никто не мешает.

– А ты? – спросила я, намекая на то, что и ему не помешало бы чаще расслабляться.

– Я тоже умею радоваться счастливым моментам и, что не менее важно, создавать их.

– Это камень в мой огород?

– Нет. Это ответный выпад. Ты же хотела, чтобы я мог поддержать разговор на любые темы.

– Ах, ну ты до безобразия правильный! Даже и не подумаешь, что оборотень!

– То, что я носитель волчьего гена, не делает меня зверем. Я такой же человек, как все остальные. – на полном серьёзе ответил он.

– А эти остальные думают так же?

– Я прекрасно понял, к чему ты клонишь, Диана. Но запомни одну простую вещь: для всего клана и для тебя будет лучше, если никто никогда не узнает нашей тайны.

– Это ясно, но почему ты не осознаёшь своей уникальности?

– Я горжусь тем, чего достиг самостоятельно, а не тем, что досталось мне при рождении.

– Такое чувство, что ты стараешься быть похожим на отца.

– Глупость. – он изобразил гримасу, показывающую, что ему надоела пустая болтовня, и глубоко вздохнул.

– Глупость – это потому что ты не стараешься или потому что у тебя не получается быть таким, как он?

– Думай, как хочешь. Я не намерен продолжать этот разговор. Лучше займись чем-нибудь полезным, приберись дома.

– И неужели мне с этим жить до конца дней?

– Всё ещё хочешь читать мои мысли? – спросил он напоследок уже более весёлым голосом.

Я ничего не ответила ему, заставила себя вымыть полы и заняться стиркой, которую откладывала уже неделю.

Дилан думал, что я просто любопытная маленькая болтушка, но на самом деле я приставала к нему со своими назойливыми разговорами, чтобы прощупать почву, лучше узнать его характер, заставить его открыться мне. Я верила, что в один прекрасный день он расколется и расскажет мне нечто, тщательно скрываемое ранее ото всех. Конечно, нелегко расколоть человека, не привыкшего ни с кем говорить по душам, но амбициозная я обещала себе решить эту непростую задачу.

Через пару дней после юбилея отца Дилан уехал в командировку на две недели. Я почувствовала, что мне не всё равно, но по-прежнему боялась признаться себе в этом.

Состояние тоски и влюблённости мешало мне сосредотачиваться на учёбе. Я садилась за книги и погружалась в полусон. В сообщениях я отвечала Дилану сдержанно вежливыми словами и стандартными фразами, и это стоило мне немалых усилий. Какая-то часть меня всё ещё соблюдала осторожность и считала, что нельзя вот так сразу раскрываться перед человеком и доверяться ему.