Верхом на атомной бомбе

– Я же говорю: неточность в определении «заштатности». Это все-таки не Гадюкино. В Ахаусе есть крупный ядерный центр и хранилище радиоактивных отходов.

– Какого же черта ты до сих пор молчала?!

– Так само название только что всплыло! – пыталась оправдываться Галина. – Я и подумать не могла…

Анатолий только досадливо махнул рукой:

– Это же реальная цепочка! Смотри: командир резко срывается из Москвы, никого не предупредив, потом срочно вызывает тебя в Мюнстер – это ближайший аэропорт от Ахауса. Ради чего или кого он мог бы пойти на такое? Только ради одного человека – нашего друга Редина. А Сережа – крупная «шишка» в ведомстве по радиоактивным отходам! Теперь мы знаем цель нашего командира.

– Ну, это пока только предположение…

– Ладно тебе скромничать! Мы вычислили направление усилий, а с подробностями на месте разберемся.

– Только вот командира-то пока не нашли.

– Ха! А для чего же мы сейчас тряханем эту хазу, малину, явку?

– Прямо так вот и тряханем?

– Галчонок! У нас есть только один неоспоримый плюс: полная неожиданность. Кроме пленника в багажнике, никто даже не догадывается о нашем присутствии здесь.

– А вот в этом ты не совсем прав… – И девушка рассказала о том, что ей удалось обнаружить в старом парке, об убитом снайпере и таинственном антикиллере.

Толя с минуту переваривал информацию, а потом подвел итог:

– Это вовсе не говорит о том, что наше присутствие известно людям Карла. Сама же сказала, что снайпер, скорее всего, русский. Согласен, это серьезная проблема, но к нашим, так сказать, ближайшим действиям отношения не имеющая. Поэтому план визита на конспиративную явку боевиков остается неизменным. Я же говорю, у нас довольно серьезные преимущества – быстрота, непредсказуемость, неожиданность. Плюс, конечно, фантастическая личная боевая подготовка…

– Хвастун!

– Это же я вовсе не о себе! Только о присутствующих дамах. Давай-ка лучше определимся с оружием и боезапасом, которыми мы располагаем, а то уже почти на место приехали.

Действительно, оставив позади узкие улочки Старого города, автомобиль теперь легко скользил по широким асфальтированным проспектам новостроек. Где-то совсем рядом была и цель их поездки.

Анатолий перебрался на заднее сиденье и начал разбираться в большой брезентовой сумке, куда курдские нелегалы упаковали кое-что, на всякий случай по распоряжению «эмиссара Лейлы».

Не доезжая нескольких десятков метров до указанного немцем адреса, Гюльчатай притормозила у обочины дороги. Отсюда обоим хорошо были видны все три подъезда восемнадцатиэтажного дома. Вывеска над крайним слева подъездом гласила: «Студия загара». Это и была конспиративная квартира террористов.

– Эх, – посетовал Анатолий, – у нас дома я бы за считаные минуты раздобыл сведения обо всех подходах к этой студии, достаточно было бы лишь накинуть оранжевый дворницкий жилет! А здесь придется, так сказать, эмпирическим путем… Поправь меня сразу, если буду неточен, или, может, сама решишь, что добавить. – Девушка кивнула. – Значит, под студию занята квартира на первом этаже. Судя по окнам, это две или три комнаты. Не просматриваются, потому что на окнах металлические жалюзи. Справа стена капитальная, здесь дом впритык граничит с соседним. Остаются верх, низ и левый край. Это я к тому, – пояснил он, – что боевики могли не ограничиться внутренним пространством одной квартиры, а расширили его, заняв одно из соседних помещений. Низ, то есть подвал, отпадает. Это не частный дом, там множество коммуникаций, которые нуждаются в постоянном обслуживании, и выгородить себе потайной бункер незаметно просто невозможно. Остаются жилые квартиры слева и сверху. Занять любую из них, а потом соединить со студией тайным проходом не составит труда. Хорошо хоть, что даже в таком случае дополнительная дверь выходит в этот же подъезд, а не в соседний, потому что студия располагается в угловой квартире.

У Галины возражений не было. Она только предложила:

– Надо доставать нашего пленника и еще раз обстоятельно расспросить об известных ему нюансах внутренней планировки. Пусть даже схемку набросает с примерными расстояниями. Он же посещал эту студию.

– По его словам, всего лишь единожды. Но все равно, пусть рисует. И обязательно вспомнит, в какую сторону каждая дверь открывается!

Извлеченный из багажника и слегка почищенный немец подтвердил, что студия состоит из трех помещений: небольшой холл, комната с аппаратами для загара и тупиковая служебная зала, где, собственно, и проходят все тайные встречи. Если Талеев еще в Мюнстере, то его прячут именно тут. Больше никаких ходов он не видел. Запасных выходов тоже нет. Двери, кажется, деревянные. Открываются… вот так…

– Ведь врет, гад! Нутром чую, что врет.

– Возможно, возможно, – согласилась девушка, – но проверить это нам с тобой придется не эмпирически, а вполне практически. Послушай, Толя, немец опытен и хитер. После «болотного стресса» он уже вполне восстановился. Как ты думаешь, кого кому он подставляет: нас бандитам или наоборот?