Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла

Вот так! После слов Эбби братство TFNG испарилось. Не помню, чтобы отныне группа собиралась в полном составе. Пока мы вместе болтались в болоте неопределенности, пока нас объединяло общее недоверие к начальству, пить вместе пиво в «Аутпосте» было легко. Теперь мы раскололись на выигравших и проигравших. Теперь появилась иерархия: некоторые из нас оказались лучше остальных. Я изо всех сил пытался быть рациональным: кто-то

должен был стать первым, а все не могли. Однако я не мог принять эту логику, и сомневаюсь, что кто-нибудь еще с ней согласился. Мы были слишком заряжены на соперничество. Это был синдром «Парней что надо!», описанный Томом Вулфом. Семь назначенных в полет TFNG имели больше того, «что надо», чем остальные. Нас, не получивших назначения

, обошли и оставили позади. Позднее я наблюдал этот эффект первых назначений на полет в каждом наборе астронавтов. Их братство под девизом «Один за всех и все за одного» заканчивалось столь же резко, как и у нас. Этот эффект можно было отчасти смягчить, если бы Янг и Эбби вели себя более открыто в процессе назначений на полет, но все, что Эбби нам сказал: «Надеюсь, вскоре мы назначим еще людей». Не слишком-то обнадеживающе. Молчание Эбби и Янга по поводу механизма и сроков назначений на полет вызывало с нашей стороны растущую враждебность.

Сделанное Джорджем объявление все еще эхом отдавалось в моем мозгу, и я желал, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Я хотел тешить свое раненое эго в одиночестве, но такой возможности у меня не было. Подобно неудачливым претендентам на награды Американской киноакадемии, я должен был сделать фальшивую улыбку и пожимать руки победителей. Они сияли – можно было ощущать тепло, исходящее от их лиц. Некоторые из счастливцев пытались успокоить нас комментариями типа «Вы тоже скоро получите полет» или «Будет и на вашей улице праздник». Меня жалели! Я думал, что хуже чувствовать себя уже невозможно, но я ошибался. Я услышал, как Салли произнесла: «Джордж сообщил нам о назначениях неделю назад, но просил не говорить об этом до пресс-релиза». Я задал себе вопрос, сколько раз за последнюю неделю сидел за общим столом в кафетерии с Риком Хауком или Джоном Фабианом и жаловался на задержку с назначением, а в это самое время собеседник как раз мысленно праздновал его. О боже, я почувствовал себя таким жалким!

Уходя из зала, я услышал, как Фред Грегори вполголоса проворчал: «Вот дерьмо!»

Его голова и плечи были бессильно опущены. Еще один пострадавший. И вдруг до меня дошло. Его не просто не назначили одним из первых. Он был черным. Он только что утратил шанс стать первым афроамериканцем в космосе. Этот титул достанется Гаю Блуфорду на STS-8. Я же был одним из белых парней. Даже после полета мое имя никогда не могло бы фигурировать в вопросе телевикторины «Кто хочет стать миллионером?» А вот Гай Блуфорд войдет в историю, и Салли Райд – первая американка в космосе – станет кумиром. Некоторые из нас с объявлением Эбби потеряли больше, чем назначение на полет. Некоторые потеряли место в истории и те доходы, на которые может рассчитывать знаменитость. Салли Райд, например, только что получила бесплатный билет на всю оставшуюся жизнь. Теперь в качестве первой американки в космосе она могла рассчитывать на контракты на книги, гонорары за выступления, места в правлениях корпораций и оплату консультационных услуг, которые могли принести ей миллионы.