Верхом на раторне (ЛП)

— Впервые с тех пор, как мы были детьми, — сказала она медленно, подстёгивая своим голосом его внезапный ужас, — я думаю, что мы одного возраста.

Они внимательно рассматривали друг друга, она — с приятным удивлением (что вызывало ярость), он — на грани паники.

— На долго ли это?

— Вероятно, только, пока мы в домике Земляной Женщины. Матушка Рвагга, это твоё представление о шутке?

Между хрюканьем, с которым её мозолистые подошвы ударялись о балку, из-под вывернутой на изнанку юбки раздалось что-то вроде приглушённого хихиканья. — … так кажется более честным. А то воспользовался преимуществом…

— Нет! — воскликнул Торисен, а затем, к своему ужасу, обнаружил, что начал краснеть, чего с ним не бывало со времён его юности. Трое, неужели его бросили обратно в те давно минувшие, несчастные дни? В целом, он скорее предпочёл бы упасть замертво, прямо здесь и сейчас, чем прожить их снова. Возможно и Джейм тоже.

Он действительно получил нечестное преимущество, из-за лет, на которые он её перерос? В конце концов, они близнецы и всегда ими будут, однако, как же странно разошлись их жизни. Он даже не был уверен в том, кто из них родился первым. Но это не имело никакого значения. Как мужчина, он всегда будет стоять на первом месте, а она будет его подчиненной — но он этого совсем не ощущал. Неужели ему обязательно нужно быть старше, чтобы чувствовать свой контроль над ней, и вообще, почему это так важно?

Потому что разрушение начинается с любви, а ты её любишь.

— Нет, — сказал он громко. Когда сомневаешься, атакуй. — Лура рассказала мне, что ты велела её отцу шагнуть с балкона высотой двести футов, что он и сделал.

— Ты не одобряешь?

— Нет. То есть, да! Кто ты такая, чтобы суметь приказать лорду любого дома сделать нечто подобное, и, кстати говоря, что ты сотворила с Калданом у Водопадов?

— Ну наконец-то ты спросил! Он держал меня пленницей в своей палатке и мне пришлось сбежать, чтобы принести тебе кольцо и меч Отца. Я подсыпала ему порошка, который нашла во время своих странствий, не зная, как он на него подействует, и в тот момент не особо об этом беспокоясь. — Она вдруг ухмыльнулась. — Если ты когда-нибудь захочешь добиться… ээ… вылета милорда Калдана, просто испугай его посильнее и у него начнётся приступ икоты.

— Харн также сказал что-то насчёт советника Калдана, Коррудина. — Он не хотел этого знать, но мог удержать себя от вопросов не больше, чем от бесконечного беспокойства насчёт своей перевязанной руки. — Что ты с ним сделала?

— Этот мерзкий человек. — Её неожиданный глубокий гнев заставил температуру в комнате резко упасть. Со всех сторон раздались недовольный гул и сонные жалобы. — Он пытался заставить меня отдать приказ Шиповник Железный Шип вылизать грязь с моих сапог. Я сказала ему отступить назад, что он и сделал, прямо в окно третьего этажа. Я хочу, чтобы он свернул себе шею.

— «Такая уж я есть,» — Процитировал Торисен, зубы стучат от холода, дыхание паром висит в воздухе. — «Помни об этом.»

— Да. Прости. И я, и Коррудин, мы оба злоупотребили своей властью, что вероятно делает меня не лучше его, по крайней мере в глазах Шиповник. Ты знаешь, меня волнует, что она думает, и Марк тоже. Если они не одобряют, значит я всё ещё делаю что-то не так. Так сложно найти равновесие. Трое, тебе когда-нибудь приходилось заставлять кого-то делать то, что он или она не желали?

— Не таким способом!

Однако, ещё когда он это говорил, он вспомнил как принудил Матрону Ардет Адирайну рассказать ему, что случилось с его сестрой этой зимой в Женских Залах. Впоследствии Лютый назвал это ловким трюком, и он чуть не оторвал волверу голову за предположение, что он сделал что-то необычное. И всё же это не было одним и тем же. Не могло быть. Сейчас он определённо не чувствовал в себе той силы. С другой стороны, это молодое тело ещё не знало, что породивший его человек был мёртв. В этом странном доме, в этом смещённом времени, эта власть ещё не перешла к нему.

И опять, возможно, этого никогда и не было и никогда и не произойдёт.

— Будь ты проклят, парень, за то, что бросил меня. Вероломный предатель… Я проклинаю тебя и изгоняю тебя. Кровь и кость, ты мне больше не сын…

Слова, сказанные с обжигающей горечью умирающим человеком. Его отцом. Разве могло быть более ужасное проклятье?

К своему ужасу он почувствовал, что становится всё младше и меньше, тогда как границы домика Земляной Женщины сгущаются вокруг него в пыльные углы замка в Призрачных Землях, где он вырос, и из которого он, похоже, никогда не сможет окончательно вырваться.

— Тори, прекрати это!

Она соскочила с кресла и ринулась через комнату, чтобы схватить его. Как только её ногти укололи его плечи, замок стал выцветать.