Верхом на раторне (ЛП)

Джейм застыла в нерешительности, наблюдая за тремя высшими офицерами. Двое из них были обессмерчены в легендах и песнях, величайшие рандоны своего поколения. Кто она такая, чтобы вмешиваться? Тем не менее она осталась, поскольку Харн Удав был старейшим другом её брата и, кроме того, берсерком с плохим, по общему мнению, самоконтролем. Она могла легко догадаться, что именно говорит ему Искусительница Рандир, что выходит из-за её острых, острых зубов, скрытое мягким голосом:

— Отдайтесь своей ярости. Позвольте ей поглотить себя. Станьте зверем, которым вы и являетесь…

А Комендант просто стоял и наблюдал, как и тогда, когда Тори победил Ардета в борьбе за управление самой душой Кенцирата.

— Ты говоришь, что зал был уже подготовлен, когда ты пришла в него. — Харн угрожающе надвигался на меньшую женщину, сжимая с обоих боков свои большие кулаки. — Ты говоришь, что верёвка казалась полностью надёжной. Но ты знаешь, что мы не перевешивали её в этот раз выше, и тем более без всяких мер безопасности. И при этом в деревянном полу торчат заранее приготовленные стрелы, как будто кто-то собрался устроить здесь испытания лучников! Во что, черт возьми, вы, Рандиры, здесь играете?

— Давай. Сдайся ярости.

Харн дёрнулся. На его шее вздулись вены, а в глазах лопнули сосуды, делая их красными. Шет отступил на шаг назад, как будто в поисках лучшего вида. Женщина Рандир улыбалась.

Это было недопустимо.

Джейм проскользнула между норфским кендаром и Рандир. — Ран Харн, — сказала она, повышая голос и поднимая руки, чтобы остановить его. Он грубо схватил её за запястья. Кости в них прижались друг к другу. И хайборна и кендара можно было назвать берсерками, но первая была более спокойной и взвешенной. Кендар вроде Харна мог отрывать противнику конечность за конечностью и только потом осознать, что натворил.

— Харн, — повторила она громче, стараясь не морщиться, — Черныш верит тебе.

Он наконец посмотрел вниз на неё, моргая налитыми кровью глазами, затем оттолкнул и спотыкаясь вышел из зала.

Джейм наблюдала, как он уходит, потирая синяки на запястьях.

— Если он всё же сорвётся, — тихо сказал за ней Комендант, — лучше, чтобы это произошло среди его сверстников, способных себя защитить, чем среди его студентов, которые на это неспособны. За исключением, возможно, тебя. — Она повернулась и обнаружила, что он внимательно её изучает. — Я ещё не вполне в тебе разобрался, дитя.

— Да, ран. Не только вы, но и я.

Он улыбнулся и внезапно щёлкнул её по подбородку своим небрежным пальцем. — Несомненно, в конечном счёте мы оба добьёмся успеха. — С этим, он неспешно пошёл прочь, его белый шарф, был последней чертой, растаявшей в тенях Старого Тентира.

Джейм повернулась лицом к лицу к Рандир. Она вложила всю свою оставшуюся силу в свой голос, эхом разносящийся по пустому пространству — Верёвки и стрелы, колючки и подрезанные луки… что бы не происходило, ран, это касается только вашей драгоценной Ведьмы Глуши и меня. Не впутываете в это моих друзей.

Рандир приподняла бровь. — Ты обвиняешь нас? Почему нам следует желать тебе провала больше, чем, о-о, скажем дюжина других? Тебе здесь не место, девчонка. Одно твоё присутствие здесь позорит честь всех рандонов, живых и мёртвых, справедливо поднимая вопрос о здравомыслии твоего брата, который прислал тебя сюда. У меня тоже есть причина желать тебе зла, тем более, что для тебя эта причина столь незначительна, что ты её даже не помнишь. И кто эти твои драгоценные друзья? Если они действительно существуют, в чём я глубоко сомневаюсь, покажи их мне, чтобы мы могли пометить их. В Тентире не место дуракам.

С этим она повернулась на каблуках и ушла.

Наконец оставшись одна, Джейм привалилась к стене, чувствуя себя крайне измотанной. Это было очень длинное утро, хотя со времени завтрака скорее всего прошел только один час.

У кендаров было выражение: ехать верхом на раторне. Оно означало задачу слишком опасную для выполнения. И поскольку раторн был зверем ассоциирующимся с безумием, то подразумевалось, что едущий на нём и сам становился безумцем.

Как отец, как сын, как дочь?

— Ох, Тори, — сказала она, глядя вверх на знамя Норф со стоящей на задних ногах двурогой эмблемой своего дома. — Мы сейчас и в самом деле едем на раторне.

II

Чуть позже, кто-то, похоже, затряс её, чтобы разбудить.

Джейм вынырнула из двара и обнаружила себя на чердаке казарм Норф. Она смущённо заметила, что кто-то заменил её заплесневелые одеяла на чистую постель. Над ней склонилась Шиповник и тогда она наконец с ужасом окончательно проснулась.

— Как я здесь оказалась? — закричала она, пытаясь вскочить. — Сколько сейчас времени? Я пропустила последнее испытание?

— Ты пришла сама, — ответила Шиповник, — сейчас начало второй половины дня и единственное, что ты пропустила, это полдник. Вот, держи. — Она указала на толстый кусок хлеба с маслом и кувшин с молоком на подносе рядом с ней. — Ешь быстро. Сигнал на сбор может раздаться в любой момент.