Верхом на Сером

И вдруг время словно остановилось – замерли лошади, закусив вспененные удила, застыли и занесшие руку для решающего удара противники. Остолбенели все, кроме них троих, оказавшихся в странном круге зеленоватого света. Сашка подскочила к Серому, которого била крупная дрожь, и помогла Эвейн спустить на землю Тобиаса. Юноша тяжело и прерывисто дышал, и при каждом вдохе раздавались булькающие звуки, от которых стыла кровь. Быстро оторвав лоскут от подола платья, Эвейн склонилась над несчастным и постаралась заткнуть рану. Слезы застилали ей глаза. На земле под Тобиасом быстро расплывалось пятно темной крови. Меж тем Сашка заметила, как зеленоватое свечение становится все более ярким, а фигуры конвоиров и лесных братьев, наоборот, тускнеют, словно в пелене тумана. А затем – ослепительная вспышка, заставившая ее зажмуриться.

Глава IV

КЛАД

Из блеска первой луны, из юного солнца лучей
Боги создали клад песней волшебной своей,
И серебро засверкало в травах просторов степных,
И золото полнило волны бурных потоков седых.
Прежде, чем гном проснулся, дракон расправил крыло,
Или земля обнажила огненное нутро,
Прежде, чем вырыли ямы, в глубоких долинах лесных
Жили древние эльфы, хранители чар колдовских,
И дивные вещи творили, и нет их в мире ценней,
И пели, когда создавали короны своих королей.
Давно те песни замолкли, свершился суровый рок,
Цепи их заглушили, пресек их стальной клинок.
Алчности в темных чертогах чужды песни и смех,
Трясется она над богатством, что копит втайне от всех,
Валит изделия в груды из золота и серебра;
Тем временем эльфов обитель стала пуста и темна.
…Сидел на высоком троне старый-престарый король,
Грел бородою колени, слушал суставов боль.
Ни песни, ни вина, ни яства его развлечь не могли:
К тайному подземелью мысли его текли,
Где в сундуке огромном под низким сводом лежат
Золото и алмазы, с боем добытый клад.
Дверь того подземелья засов железный держал,
Проход к той двери тяжелой один лишь владыка знал.
Слава его угасла, и суд неправеден был,
Мечи его приближенных долгий покой затупил.
Замок пустеет, ветшает, запущен дворцовый сад,
Зато под рукой королевской хранится эльфийский клад.
Не слышал рогов он раскаты на перевале в горах,
Не чуял запаха крови на смятой траве в степях…
Замок его полыхает, рыцари все полегли,
В холодной глубокой яме свои он окончил дни.
Лежит в глухом подземелье древний-предревний клад,
За всеми забытой дверью ничей не смущает он взгляд,
К этим угрюмым воротам смертных следы не ведут,
На старых могильных курганах травы забвенья растут.
Мертвых сон не тревожат трели птиц в вышине,
Дует соленый ветер в чистой небес синеве,
Дует над темной горою, где Ночь хранит древний клад,
Пока круг времен завершится и эльфы вернутся назад.

Джон Р. Р. ТОЛКИН

Вокруг стояла звенящая тишина. Но вот легкий ветерок прошелестел в листве; где-то в ветвях робко затренькала пичужка; пролетел, басовито гудя, огромный шмель.

– Где мы? Голову даю на отсечение, это не Заповедный лес, – обескураженно озиралась Эвейн.