Верхом на тигре. Дипломатический роман в диалогах и документах

Большевики какое-то время питали надежды договориться с «законодателями моды» в международных отношениях, Великобританией и Францией, чтобы те не вмешивались во внутренние дела Советской России, вывели войска с ее территории, прекратили помогать силам, которые старались свергнуть коммунистический режим.

Эти надежды обернулись разочарованием. Не удалось реализовать мирный выход из Гражданской войны (несостоявшаяся конференция на Принцевых островах в 1919 году). Антанта упорно поддерживала Белое движение в его различных реинкарнациях. Когда же советское правительство сделало ставку на налаживание мирного сосуществования с ведущими европейскими державами, то не нашло достаточного сочувствия и понимания у англичан и французов. Это повлекло за собой провал Генуэзской конференции 1922 года.

Договор, подписанный тогда РСФСР с Веймарской республикой в небольшом итальянском городке Рапалло, открыл путь к восстановлению дипломатических связей, к масштабному экономическому и военно-техническому сотрудничеству, о котором было не принято упоминать в советской историографии. Развивалось оно неровно, с откатами, с оглядкой на другие европейские центры силы, но в целом стало важным фактором в упрочении внутренних и международных позиций Германии и Советского Союза.

Свою роль сыграло еще одно обстоятельство, подталкивавшее советских коммунистов к Германии, а не к Великобритании или США, – обстоятельство культурно-психологического или, если угодно, ментального свойства. Исторически, еще с петровских времен, Германия была ближе России, чем далекие и менее знакомые и понятные страны, расположенные на Британских островах и в Северной Америке. Относительно близка была Франция, но все же не так, как Германия. К тому же французы в межвоенный период постепенно теряли влияние и уходили в «английскую тень».

Л. А. Безыменский, автор содержательного труда «Гитлер и Сталин: перед схваткой», вспоминал о том, как уже после 22 июня 1941 года рассуждали в его студенческой компании: «Самое удивительное, что и тогда нам как-то ближе была ставшая врагом Германия, чем совсем чуждые и далекие Англия, Франция и США»{6}.

В 1920-е годы РСФСР, а затем СССР тайно помогали друзьям-немцам обходить «неудобные» пункты Версальского договора, запрещавшего подготовку высших офицеров артиллерийских и танковых войск, развитие авиации и химических средств ведения войны. Все это осуществлялось на советской территории. Со своей стороны, Красная армия получила возможность пользоваться услугами германских военных советников. Обе армии обменивались информацией. В течение всего десятилетия советско-германская торговля процветала. Немцы вкладывали свой капитал в советскую промышленность и получали концессии в Советском Союзе. Советское правительство закупало в Германии оборудование и приглашало на работу немецких технических специалистов.

С. А. Горлов собрал многочисленные свидетельства формирования в обеих странах мощного лобби, выступавшего за их конструктивное взаимодействие{7}. С началом массовых репрессий в СССР было ликвидировано большинство членов этого лобби, выдающихся военачальников, государственных и политических деятелей. И все же не приходилось говорить о его полном исчезновении хотя бы потому, что это лобби возглавлял сам Сталин, длительное время акцентировавший дружбу с Германией: «…если уж говорить о наших симпатиях к какой-либо нации или, вернее, к большинству какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к немцам. С этими симпатиями не сравнить наших чувств к американцам»{8}.

Многие современники подтверждали сталинские симпатии. Слово Вальтеру Кривицкому, высокопоставленному советскому разведчику, ставшему невозвращенцем: