Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Посреди улицы стоял команданте – крепкий человечек с острой бородкой. Он объявил, что пятнадцать фигур, большинство из которых прятали лица под масками, были повстанцами Симона Боливара из Национальной освободительной армии. Сейчас они развернули большую наступательную операцию и взрывали мосты и дороги по всей стране. Так что мы попали в руки левых, а не правых, – это означало, что опасность угрожала нашей жизни, а не кошелькам. Их противники украли бы наш багаж, но могли и не расстрелять.

^{Блокада дороги}

Я решил их игнорировать. Они отнимали у нас драгоценное время, и я всем своим видом показывал, что этот странный местный обычай меня совершенно не забавляет. Команданте выступил перед нами с трехчасовой речью, полной ненависти и повторов: мы, гринго, были причиной всяческого зла. А те колумбийцы, чьи адреса содержались в наших блокнотах, вообще хуже всех на свете. Пока все это продолжалось, наши дела не ждали. Заканчивая писать последние страницы книги «Махамудра» на английском языке, я искоса посматривал на их пулеметы и прикидывал, чье оружие надо хватать, если дело дойдет до заварухи. Хуже всего, что на холмах позади нас тоже прятались партизаны. Полностью в духе Гекльберри Финна я попросил Томека съесть самые компрометирующие странички из записной книжки, но он предпочел быстро бросить их в огонь.

Команданте выступил перед нами с трехчасовой речью, полной ненависти и повторов: мы, гринго, были причиной всяческого зла.

Вся честь прекратить это безобразие принадлежала нашим Защитникам. Они сработали поразительно. Хотя мы находились всего в нескольких метрах от оратора, он нас просто не видел! Каждый раз, когда кто-нибудь из его людей показывал на нас в толпе – а там было всего четыре светловолосые головы среди черноволосых, и все наши, к тому же у нас на красных и оранжевых футболках красовались большие Будды, – глаза команданте косились вверх, вниз, вправо, влево… но не могли сфокусироваться. В какой-то момент на нас указали сразу несколько боевиков, но тут встал седовласый господин с бородой и задал ему вопрос. Команданте снова отвлекся.

В предыдущем городе никто не знал, что происходит: машины и автобусы подъезжали и попадали в ловушку. Вскоре у партизан накопилось уже столько заложников, что они не смогли бы со всеми управиться, и тогда они просто нас отпустили. На прощание они пообещали убить любого, кто еще раз покажется на этой дороге, и это даже меня убедило впредь летать самолетами. Опыт был интересный, но даже самых лучших Защитников нельзя заставлять работать круглые сутки.

Друзья в Боготе понимали, как нам повезло, и были несказанно рады видеть нас вновь. Вечером по телевизору мы посмотрели развязку этих событий: переделка, в которую мы попали, оказалась самой серьезной за последние тридцать лет. Всего за один день погибло четыреста человек, а Богота со всех сторон была отрезана от внешнего мира. В программе также показали осунувшиеся лица нескольких англичан, которых продержали в заложниках три месяца. Остальных убили, а их выпустили за очень большой выкуп. Нам не на что было жаловаться: часы, проведенные в компании боевиков, подарили мне вдохновение для написания последних страниц «Махамудры».

Нам не на что было жаловаться: часы, проведенные в компании боевиков, подарили мне вдохновение для написания последних страниц «Махамудры».

Венесуэла

Каракасу досталось всего два дня, но они были важными. Пришла пора передать ответственность за центр настоящим буддистам, чувствующим связь с Кармапой. Последователи Нью-Эйдж для этой роли не годились. Положение снова спасли европейцы. Их духовная сила и последовательность образуют хребет большинства наших центров по всему миру. Три рослые и яркие сестры Хугенштейн решили, что им надоела культура «маньяна», и взяли на себя руководство группой. Они начали вести медитации и готовились организовать курс «умирания в сознании» совместно с Боготой в апреле 1992 года.

Перу