Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

^{Кармапа во время благословения в Берлине}

Ханна повезла группу в Австрию. Они ехали в арендованной машине, совершенно маломощном «Форде Транзите», а Кармапа постоянно просил ее всех обгонять и ехать быстрее, с чем этот мотор модели «Газонокосилка», однако, справиться не мог.

Когда мы с Куртом приехали в Вену после вечерней лекции, зазвонил телефон. У Валли из Гамбурга были новости. Принимавший Калу Ринпоче богатый хозяин дома пригласил всех буддистов Северной Германии на общую встречу. У него было письмо, в котором Калу Ринпоче предлагал организовать в этом доме центр римэ. Прежде я уже просил Ринпоче этого не делать, и, когда тот человек и его жена вообще не появились во время визита Кармапы – явный признак чувства вины, – я понял, что они что-то задумали. Я побежал к Кармапе и спросил, должны ли его ученики теперь стремиться обрести высокий общественный статус. Стоит ли нарушать связь с ним ради получения красивого нового дома для практики? «Нет, – сказал Кармапа. – Это надо остановить».

Я запрыгнул в машину. Автобан был свободен, и к утру я приехал в Гамбург – как раз в нужный момент. Наши друзья, тогда не посвященные в тонкости тибетской политики, были уже готовы сказать «да». «Ученики Кармапы в этом участия не принимают», – сказал я. Холодный ветерок пробежал по залу. Хозяин дома вспылил и начал что-то говорить, но я прервал его: «В Великом пути можно смешивать все, а в Алмазном пути – нет. Для вас, гелугпинцев, это значит немного, но в Кагью мы должны сохранять свою передачу в чистоте. Сейчас ученики Кармапы перейдут вместе со мной в соседнее помещение». Люди переходили один за другим, как только переваривали свое «несектантство». Они пришли, потому что я был их учителем; осталось всего трое или четверо. Потребуется еще некоторое время, прежде чем многие поймут, что значит популярный термин «римэ». Смысл его заключается в том, чтобы заниматься своими практиками, уважая богатство других школ.

Центр, в котором на Калу Ринпоче разозлился монах Тхеравады, не улучшил своих вибраций. Я еще чувствовал себя немного ответственным за это место, потому что несколько лет назад основал здесь группу. Им нужны были сильные, хорошие энергии. К тому же этот проект был очень дорог сердцу моего австралийского издателя. Само собой, Кармапа мгновенно поднял все на свой освобожденный уровень. В один из сияющих осенних дней он под открытым небом дал посвящение в Освободительницу, провел церемонию Короны и вымел таким образом все помехи.

Наутро Кармапа, Джамгён Конгтрул Ринпоче и несколько монахов уезжали в Мюнхен. Я повез их сам, потому что на организацию автобуса не было времени. Нас ожидал известный учитель дзэна граф фон Дюркхейм и еще много людей, интересующихся духовными вопросами. Они собрались в огромном доме на окраине города. Должно быть, в прошлой жизни я уводил у них подруг или воровал лошадей, точно не знаю, – но несколько лет ревнивые люди из этого города придавали моей жизни дополнительную остроту. Вот что больше всего удивляло: самыми недовольными всегда были те, кому я очень помог, когда они были на самом дне. Знай они, что мой ум йогина полностью отфильтровывает неловкие воспоминания, – им не пришлось бы считать меня врагом.

Вот что больше всего удивляло: самыми недовольными всегда были те, кому я очень помог, когда они были на самом дне.

Швейцария

Следующей целью были окрестности Цюриха. В некоторых долинах Швейцарии теперь жили тысячи тибетских беженцев, в том числе из Кхама. Как и Кармапа, они вышли из того знаменитого тибетского племени воинов, в котором многие относят себя к Кагью. Граница Германии оказалась закрытой, потому что несколькими часами раньше террористы из группы Баадера – Майнхоф убили одного из столпов общества. Мы спешили, и потому стоило попытать счастья на всех погранпостах в западном направлении. Так мы максимально приблизимся к Цюриху до того, как придется переехать из быстрой Германии в медленную Швейцарию.

^{С Кармапой в Шайбсе}

Кармапа заботился о том, чтобы мы не скучали. Когда я на скорости более 160 километров в час подъезжал к неосвещенной развилке, он насыпал две маленькие горки коричневого порошка на тыльную сторону ладони и дал мне понюхать. Внезапно в мой мозг впились две ледяные руки. На визжащих покрышках я свернул не в ту сторону. Когда я остановился, чтобы проверить, на месте ли моя голова, Кармапа сотрясался от смеха. Это был индийский нюхательный табак, который употреблял и Калу Ринпоче, – похоже, его изготавливали из смеси динамита и тертых боксерских перчаток.