Верховная королева (Туманы Авалона - 2)

- Да, это правда; на Авалоне говорят, что амулеты могут поспособствовать, если женщина все никак не родит, а должна бы... но, Гвенвифар... - Она замялась, и лицо королевы заполыхало краской стыда. Наконец Моргейна продолжила: - Но я - не Богиня. Может статься, такова ее воля, что у вас с Артуром не будет детей. Ты в самом деле хочешь попытаться изменить замысел Божий заклинаниями и амулетами?

- Даже Христос молился в саду: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия..." [Мф 26:39] - исступленно выкрикнула Гвенвифар.

- А еще Он прибавлял: "Впрочем не как Я хочу, но как Ты" [Мф 26:39], напомнила ей Моргейна.

- Дивлюсь я, что ты знаешь такие вещи...

- Гвенвифар, я прожила при дворе Игрейны целых одиннадцать лет и проповедей наслушалась никак не меньше тебя.

- И все же не понимаю я, как может Господь желать того, чтобы по смерти Артура в королевстве вновь воцарился хаос, - воскликнула Гвенвифар, словно со стороны слыша собственный голос: пронзительный, резкий, озлобленный. - Все эти годы я была верна мужу... да, я знаю, что ты мне не веришь; ты небось думаешь так же, как все придворные дамы: дескать, я изменила лорду моему с Ланселетом... но это не так, Моргейна, клянусь тебе, это не так...

- Гвен, Гвен! Я не исповедник тебе! Я тебя ни в чем не обвиняла!

- Но могла бы, кабы захотела; и, сдается мне, ты ревнуешь, отпарировала Гвенвифар в бешенстве и тут же покаянно воскликнула: - Ох, нет! Нет, не хочу я с тобой ссориться, Моргейна, сестра моя, - ох, нет, я же пришла умолять тебя о помощи... - Из глаз ее потоком хлынули слезы. - Я ничего дурного не делала, я всегда была хорошей и верной женой, я вела дом моего супруга и тщилась ни в коем случае не опозорить его двор, я молилась за него, я старалась исполнять волю Божию, ни малую толику не погрешила я против долга, и все же... и все же... за всю мою верность и преданность... ничего я с этой сделки не получила, ройным счетом ничего! Каждая уличная шлюха, каждая распутница из тех, что таскается с солдатскими обозами, они-то щеголяют своими огромными животами, своей плодовитостью, в то время как я... я... ничего у меня нет, ничего... - И Гвенвифар бурно разрыдалась, закрыв лицо руками.

Голос Моргейны звучал озадаченно, но ласково. Она обняла королеву за плечи и привлекла ее к себе.

- Не плачь, ну, не плачь же... Гвенвифар, посмотри же на меня: тебе и впрямь так горько, что ты бездетна?

- Я ни о чем другом и думать не могу, денно и нощно... - всхлипнула Гвенвифар, пытаясь сдержать рыдания.

- Да, вижу, тяжко тебе приходится, - промолвила Моргейна после долгой паузы. Ей казалось, она слышит мысли Гвенвифар так же ясно, как если бы та облекла их в слова:

"Будь у меня ребенок, я бы не думала денно и нощно о любви, что искушает меня и заставляет забыть о чести, ибо все свои мысли посвящала бы я Артурову сыну".

- Хотела бы я помочь тебе, сестра... но не лежит у меня душа к амулетам и магии. На Авалоне нас учат, что простецам такие вещи, может, и нужны, но мудрые с ними не связываются и мирятся с участью, что назначили им Боги... - Произнося эти слова, Моргейна чувствовала себя сущей лицемеркой; ей вспомнилось то утро, когда она отправилась искать корешки и травы для настоя, способного избавить ее от Артурова ребенка. И это называется - покорствовать воле Богини?

Но ведь в конце концов она отказалась от своего замысла...

И, во власти внезапно накатившей усталости, Моргейна подумала: "Я, не желавшая никакого ребенка, едва не умерла родами, но произвела-таки дитя на свет; Гвенвифар денно и нощно молится о ребенке, но пусто ее чрево и руки пусты. И в этом - благость воли Богов?"

Однако же Моргейна сочла своим долгом предостеречь королеву:

- Гвенвифар, пойми вот что: амулеты зачастую срабатывают не так, как тебе бы того желалось. С чего ты взяла, что Богиня, которой служу я, сможет послать тебе сына, в то время как твоему Господу, который в твоих глазах более всемогущ, чем все прочие Боги, вместе взятые, это не под силу?

Слова Моргейны прозвучали кощунством, и Гвенвифар сгорала со стыда. Однако же она поразмыслила - и сдавленно проговорила вслух:

- Думаю, это потому, что Господу дела нет до женщин: все его священники - мужчины, а в Священном Писании тут и там говорится, что женщины - искусительницы и порождение зла; может статься, поэтому Бог меня и не слышит. А о ребенке я воззову к Богине... Господу все равно... - И Гвенвифар вновь бурно зарыдала. - Моргейна, - восклицала она, - если и ты не в силах мне помочь, я клянусь, что сегодня же ночью отправлюсь на Драконий остров на лодке, я дам слуге золота, чтобы отвез меня туда, и когда заполыхают костры, я тоже стану умолять Богиню подарить мне дитя... Клянусь тебе, Моргейна, что я это сделаю... - И королева увидела себя в свете костров: вот она обходит пламя кругом, вот удаляется в ночь во власти безликого незнакомца, покоится в его объятиях... при этой мысли все тело ее оцепенело от боли и отдающего стыдом наслаждения.