Верховная: по тропе из еловых веток (СИ)

Он обернулся назад, обращаясь к притихшей ведьме-целительнице. Та с готовностью вскинула голову, и мужчина не стал тянуть время:

— Вы помните, как эта девушка попала к вам? Может, ее кто-то привел?

Женщина озадаченно перевела на меня взгляд. По выражению ее лица стало ясно, что вопрос поставил мадам в тупик. Она нахмурилась, пожевала губами и неуверенно произнесла:

— Она лежала на крыльце. С сумкой и зажатыми в ладони монетами. Это все.

Ответ оказался исчерпывающим.

Мы с Клементом снова переглянулись — вопросов становилось все больше.

7. Тайные партнеры

Джерте, квартал питейных заведений, вечер

«При совершении сделок важно не забывать, что нечистая сила привыкла хитрить. Соглашаясь на одно, можно подписаться совсем под другим и даже не ведать об этом вплоть до расплаты».

Мы вернулись к трактиру поздним вечером. После бурных обсуждений я благополучно уснула у Клемента на плече, чтобы экономить силы. Регенерация шла чуть быстрее за счет энергии дочери мадам Бернли — Маи. Женщина, наверное, не догадывалась, что ее малышка на самом деле не целитель, а ведьма с темными корнями. И я не знала, что лучше — дальнейшее не видение или раскрытие истины. Разумеется, это не было моей заботой, но альтруистический порыв не позволял безразличию взять вверх над разумом. Таких, как мы, осталось слишком мало.

— Езжай аккуратно, Ханнес.

Мы спустились с повозки, и Клемент кинул извозчику медняк. В трактире с наступлением темноты было особенно людно, поэтому мы пошли к уличной лестнице, которая вела сразу на второй этаж — к спальням постоянных работников. После долгой дороги я чувствовала себя вымотанной. Сломанная рука ныла, а многочисленные раны неприятно тянули. Казалось, будто их порванные края обработали вовсе не лекарством для заживления. Плоть разъедало чем-то кислотным.

Хотелось принять душ, выпить отвар, побаловаться самокруткой и лечь спать. А еще никого не видеть: просто посидеть и подумать наедине с собой.

— Так, — Клемент хлопнул в ладоши, когда мы вошли в двери. — Мадам, знакомьтесь, это Фьорри, главный по бытовым вопросам.

Навстречу новоприбывшим важно вышагивал помощник повара. Тот самый мальчонка, которого чаще всего я заставала за борьбой с одухотворенным предметом по подаче дров. В целом, Фьорри действительно отвечал за многие домашние обязанности, но мы с Клементом понимали — представил он его так лишь для того, чтобы польстить. Дети очень любили похвалу и, получая ее, приумножали чувство собственного достоинства. Особенно мальчишки, которым хотелось выглядеть важными в глазах незнакомых девочек.

Выпятив грудь, Фьорри с гордостью распушившего хвост павлина посмотрел на семью Бернли. Мая от такого представления непонимающе округлила глаза, не ведая, как себя вести. Наверное, в прошлом девочка нечасто сталкивалась со сверстниками. Та как ее мама была занята обсуждением работы со своим новым нанимателем, мне захотелось немного посвоевольничать. Подмигнув девочке, я скривила губы в лукавой улыбке. Хватило пары секунд наших красноречивых переглядок, чтобы малышка все поняла. Отпустив мамину юбку, она встала в позу и скрестила руки на груди. Фьорри в ответ вскинул обе брови и несколько раз быстро моргнул. Хмыкнув, Мая оглядела мальчишку с головы до пят снисходительным взглядом, на что рыжий помощник повара обиженно шмыгнул большим веснушчатым носом.

С моих губ слетел смешок — если это не начало большой дружбы, то и я вовсе не ведьма.

— Я вызвал целителя для мадам и ее дочери, — обернулся ко мне Клемент после улаживания всех организационных вопросов, которые заняли не больше двух минут. — Давай и к тебе кого-нибудь направлю? Раны не смертельные, но неприятные.

— Не волнуйся, — отмахнулась я. — Пару дней на отварах, и я войду в строй, работника надолго не потеряешь.

— Ты же знаешь, меня не это волнует.

— Да брось, после случая с Розой это абсолютно нормально, расходный материал на то и…

Медные глаза напротив потемнели от обиды. В тусклом свете пары ночных свечей они выглядели как засахаренный каштановый мед. Зубы машинально прикусили язык. Я неловко пожевала губами, не зная, куда себя деть. В голове вертелись тысяча и одно извинение, но едва представился момент произнести их вслух, как Клемент коснулся ладонью моей оцарапанной щеки. Чуть шершавые, сухие пальцы погладили кожу так нежно и бережно, что у меня замерло сердце. Сладко, мучительно, до дрожи напоминая, что еще живое и способно чувствовать чужое тепло. В уголках глаз застыли слезы.

— Ты столько пережила, бусинка, — тихо сказал мужчина.