Верховная ведьма. Любовь сквозь ненависть. Книга 1

— У меня сейчас такое странное чувство, — голос мягкий, тихий, словно колыбельная перед сном. — Я не ожидал вновь увидеть тебя, моя милая Сэрех…

— Отец Сервий, — прошептала я, слегка поклонившись мужчине.

Время быстротечно, и теперь некогда густые черные волосы мужчины окрасились сединой, и на затылке проступила еле заметная плешь. Глаза все такие же синие, словно само море — наполненные жизнью, спокойствием и мудростью. Он смотрел на меня, и не верил, что я это действительно я.

— Не стойте у порога, мои дорогие гости, проходите, — он плавно провел рукой, указывая в сторону небольшой комнаты, где раньше частенько любил наслаждаться одиночеством в компании крепко заваренных успокоительных трав, — уже прошло много лет, моя милая Сэрех, с тех пор, как ты оказалась у нашего порога.

— Да, отец Сервий, мне и самой не верится, но… Я…

— Я все понял, — мужчина нежно, очень аккуратно забрал малышку, — но, Сэрех, что могло произойти с тобой? Я никогда не думал, что ты придешь сюда и… и…

Он смотрел на меня с Вэем осуждающе, но крепко при этом держал девочку на руках.

— Ее родители погибли, — объяснила я, — мы не можем взять ее в свой дом, потому что наш путь, он… Он…

— Я наслышан, — на сей раз настоятель слегка улыбнулся, взял со стены небольшой колокольчик и позвонил в него, призывая к себе сестер. Еще совсем юные девушки все поняли без лишних слов и приняли ребенка, оставив нас с отцом Сервием наедине. — И удивлен, как многого ты смогла добиться. Знаешь, ты ведь у нашего порога так же появилась, как и эта малышка. Только ночью… Дождливой холодной ночью, настолько ледяной и суровой, что я ощущаю тот лед до сих пор лишь при одном упоминании о том дне.

— Простите, что вновь вмешиваюсь в вашу жизнь, — я слегка улыбнулась, вспоминая, как много доставила проблем в своем юном возрасте.

— О, я и понятия не имею, сколько седых волос получил из—за твоих проделок, ведьма. Ты словно ураган — сносила все на своем пути, устраивала бойню, если что—то выполнялось не по правилам, а затем сама же эти правила и нарушала, не осознавая тонкой грани дозволенного. Но с твоим уходом это место словно опустело… Присаживайтесь, я заварю вам чашечку чая перед дальней дорогой…

— Вэй, — как только настоятель вышел, я обратилась к раманш, — могу я попросить жемчужину? Как плату за воспитание малышки?

— Могла бы и не просить о таком, — раманш спокойно достал несколько розовых горошин, завернул их в кусочек бархата, что лежал на столе настоятеля и с удивлением смотрел на то, как я открываю дверь, — ты что делаешь?

— Нам нельзя оставаться здесь.

— Но… Разве это не твой дом? — впервые он казался обескураженным. — Мы можем позволить себе…

— Не можем, — я направилась к выходу, прекрасно понимая, что настоятель не пошел ни за каким чаем. Все травы всегда хранились у него в специальном ларце. Он все понял с первого взгляда и не стал задавать лишних вопросов — всегда все понимал… — не хочу вспоминать, потому что станет тяжело уходить.

Вэй вновь промолчал, не стал задавать лишних вопросов, но когда мы вышли за порог, все же не выдержал:

— Сэрех, я не понимаю тебя. В чем дело?

— Вспоминать тяжело.

Мой ответ раманш не понравился, он недолго терпел напряженное молчание, затем вновь повторил свой вопрос, но уже более настойчивым голосом.

Мой ответ раманш не понравился, он недолго терпел напряженное молчание, затем вновь повторил свой вопрос, но уже более настойчивым голосом.

— Я не знаю, что случилось с моей мамой на самом деле, — почему—то я решила рассказать Вэю то, что никому не говорила раньше даже Ярну… — понятия не имею, как она познакомилась с правителем Эрмера, возможно, была служанкой, а может и благородных кровей, но… Внебрачный ребенок — это всегда определенная опасность… Со слов настоятеля, она появилась у порога монастыря со мной на руках, вся в крови… Она молча отдала меня ему вместе с маленьким бархатным мешочком, в котором лежала жемчужина. Розовая жемчужина… И перстень с гербом правителя Эрмера — это обручальное кольцо, которое передавалось по наследству. Благодаря этому символу я и узнала о том, кто я на самом деле. Я думаю, что ее хотели убить из—за меня, что кто—то узнал о ребенке, но я понятия не имею, по чьему указу к ней направили наемников. Желание узнать послужило причиной моего вступления в отряд Эрмера. Вначале в качестве того, кто знает много языков, а затем уже как ведьмы. Я единственная в монастыре, кто владел магией и… Думаю, тут не надо объяснять, как к этому относились люди. Ведьме в подобном месте не место, как бы странно это ни звучало. Дети порой бывали жестоки, но настоятель всегда защищал меня, старался оберегать, хоть по правилам не мог выделять кого—то одного — за это меня невзлюбили еще сильнее. Друзей у меня так и не появилось, но магия внутри росла, требовала выхода. Огонь сдержать сложно, особенно на эмоциях. Я часто сбегала, любила гулять по ночам, но всегда была одна. Кстати, благодаря той жемчужине, что оставила моя мама, монастырь отстроили заново, появилось несколько новых домов для деток, так что какая—то польза от меня все же была.