Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях

Когда в феврале месяце должна была начаться беспощадная подводная война, рейхсканцлер заявил против этого возражение. Он хотел отсрочки на несколько недель – до начала апреля, – чтобы в течение этого срока еще раз попытаться переубедить Соединенные Штаты. Возражению, что мы, по имевшемуся до сих пор опыту, не должны ожидать чего-либо от переговоров и что нет лучшего времени для начала деятельности подводных лодок, как время агитационного периода перед президентскими выборами, канцлер придал так же мало значения, как и беспокойству о том, что более позднее начало может нанести ущерб самому успеху подводной войны. В этом пункте он был поддержан измененной позицией начальника штаба морского флота, вице-адмирала фон Гольцендорфа, который теперь усвоил тот же взгляд, что короткая отсрочка существенно не повредит конечному результату, то есть надлому Англии в течение 1916 г., так как законченные за это время новые постройки восполнят потерянное время. Решение склонилось в сторону временной отсрочки беспощадной подводной войны. Подводным лодкам было пока предоставлено право свободного нападения без предупреждений только на вооруженные неприятельские торговые суда. Ссылка начальника Генерального штаба на то, что этот способ ведения войны ничего не стоит, так как не даст никаких действительных результатов, а между тем вследствие неизбежных ошибок командиров лодок при решении вопроса, вооружено ли судно или нет, все же приведет к осложнениям с нейтральными странами, не вызвала к себе внимания.

Дело при этом, однако, касалось не одной только отсрочки. Прежде чем канцлеру посчастливилось, как надеялись, создать иное настроение в Соединенных Штатах, произошло, вследствие потопления невооруженного торгового судна «Суссекс», то, чего можно было ожидать. Америка в неслыханной как по форме, так и по содержанию ноте потребовала, чтобы в будущем подводная война велась только в формах, предписанных международными договорами для крейсерской войны. Даже у величайшего оптимиста после этого не могло оставаться никакого сомнения относительно позиции Соединенных Штатов. Продолжать считаться с ними становилось не только бесцельно, но в силу потери времени даже опасно. Начальник Генерального штаба поэтому в апреле месяце вновь потребовал немедленного начала беспощадной подводной войны. Он требовал ее тем более настоятельно, что начальник Адмиралштаба уверял, что относительно наступательного содействия в войне морских сил он упорно продолжает оставаться при своем известном мнении, что оно не может проявиться в иной форме, чем подводная война.

Лишь при исключительно благоприятных тактически обстоятельствах может оказаться разумным введение в дело флота. Иначе при существующем соотношении сил нет никакой надежды на успех, а разве только опасность, что операция, ищущая решительного исхода, кончится серьезным ослаблением флота. А это может поставить под сомнение не только оборону берегов, но также и господство на Балтийском море, а это последнее, из-за ввоза металлов из Швеции, также безусловно должно быть сохранено, как и обеспечение берегов.

Этот взгляд, как, забегая вперед, может быть здесь отмечено, не был опровергнут как якобы лживый, результатами единственного большого морского боя во время войны. Бой этот несколько недель спустя, 31 мая, был проведен как встречный или случайный бой перед Скагерраком.[191] Он доставил неувядаемые лавры слишком скоро поблекшему германскому флагу, но несомненно, он не доказал, что взгляд Адмиралштаба на теперешнее применение германского флота был ошибочен. Дало ли бы быстрое введение флота для решительных действий уже в первые дни войны, как часто утверждалось, другие результаты, пусть этот вопрос останется открытым.

В вопросе о подводной войне политическое руководство не примкнуло к начальнику Генерального штаба. Его нельзя было свести с его точки зрения и подчеркиванием той мысли, что своевременное применение беспощадной подводной войны явилось бы существенной составной частью нашего ведения войны и наших военных упований. Свой взгляд политическое руководство фактически проявило в том, что оно сообщило американскому послу об отказе Германии от беспощадной подводной войны, не предупредив даже о том начальника Генерального штаба. Когда последний узнал об этом, он счел себя обязанным в конечном итоге примириться с совершенным шагом. Если бы он против воли императора настаивал на своей просьбе дать ему личный выход из положения освобождением от обязанностей службы, то это было бы понято, как демонстрация против уже отданного императорского приказа, а таким путем противоречие в этом вопросе между военным и политическим руководствами стало бы известным и вне, – к невыгоде Германии.