Верховный король

Гигантский крылатый хищник вдруг ослабил свою смертельную хватку. Неожиданное воспоминание из далеких отроческих лет нахлынуло на Тарена. Он как бы вновь увидел только что вылупившегося гвитанта в глубине колючих кустов. Раненый птенец умирал. Не тот ли жалкий, еле дышащий пучок окровавленных перьев, которого он выходил, вынянчил и вернул к жизни, теперь перед ним? Неужели грозная птица вернулась именно теперь, чтобы заплатить свой долг, который так долго держала в памяти? Тарен не осмеливался еще надеяться и, слабея, хватался за склон Драконовой горы в последней попытке спастись от верной гибели. Но пальцы онемели, он ослабил хватку и отдался на волю птицы.

От неожиданно отяжелевшего в когтях его тела гвитант дрогнул и на какое-то мгновение потерял опору в воздухе. Он стал падать. Под Тареном раскачивались и кружились острые утесы. Огромная птица изо всех сил била крыльями, и наконец Тарен почувствовал, как медленно поднимается вверх, выше и выше, а ветер все сильней и яростней свистит в ушах. Черные крылья гвитанта расправились во всю свою ширь. Он упорно поднимался к небу. Наконец когтистые лапы его раскрылись, и Тарен мягко упал на каменистую вершину Драконовой горы.

Ачрен говорила правду. Короткий и пологий спуск открылся перед ним. Прямой и ровный, он вел прямо к Железным Воротам, которые теперь были распахнуты настежь, и сквозь них текли широким потоком Дети Котла. Бессмертные воины обнажили мечи. Внутри крепости раздались крики отчаяния. Построенные в боевой порядок воины Сыновей Доны увидели страшного врага.

Но Дети Котла узрели на горной вершине одинокую фигуру Тарена и поднимающихся на гребень горы его спутников. Большой отряд отделился от главного войска и повернул к Драконовой горе. Размахивая мечами, они карабкались по склону.

Гвитант, кружась над скалами, издавал боевые кличи. Выгнув гигантской дугой черные крылья, птица устремилась прямо в самую гущу наступающих воинов и обрушилась на них, ударяя клювом, впиваясь острыми когтями. Под неожиданным яростным натиском гвитанта первые ряды Детей Котла попятились, отступили и, зашатавшись, покатились горохом по склону. Но один из немых воинов удержался. Он сек воздух мечом, наносил удары по лапам, крыльям, клюву гвитанта до тех пор, пока гигантская птица не упала к его ногам. Огромные крылья трепетали в предсмертной агонии, лапы вытянулись и дрожали, затем поверженное тело дернулось в последний раз и замерло. Гвитант был мертв.

Трое Детей Котла перепрыгнули через своих барахтающихся на земле товарищей и устремились к Тарену, который прочел свою собственную смерть на их мертвенно-бледных лицах. Глаза его заметались в поисках укрытия, в надежде найти путь к спасению.

На самом высоком, остром пике гребня Драконовой горы возвышался громадный камень. Время и стихии придали ему причудливую форму. Ветер, дующий сквозь дыры и трещины в камне, словно бы рыдал и зловеще выл о нем, как о покойнике. Камни отвечали пронзительным свистом и стонами, этими тоскливыми звуками, так похожими на человеческий плач. Таинственный вой, казалось, манил Тарена, умолял его приблизиться. Да, здесь оставалось его единственное оружие. Он бросился к камню и налег на него всем телом, пытаясь выкорчевать, сдвинуть с места. Дети Котла были уже почти рядом.

Каменный гребень, казалось, чуточку покачнулся. Тарен удвоил усилия. И неожиданно выкатил камень из его неглубокой впадины. Из последних сил он толкнул его, и камень с грохотом покатился на противника. Двое из Детей Котла свалились, сбитые ураганным натиском каменной глыбы, клинки выпали из их рук и зазвенели в глубине ущелья. Но третий воин не дрогнул и продолжал упорно взбираться наверх.

Движимый отчаянием, как человек, бросающий горсть песка в смертоносную молнию, Тарен схватил пригоршню камней, зачерпнул рукой землю и какие-то веточки, чтобы в последнем порыве швырнуть их в безжизненное лицо немого воина, медленно приближающегося с занесенным над головой мечом.

Углубление, из которого Тарен только что выкатил каменный гребень дракона, было выложено плоскими каменными плитами. И здесь, в этом небольшом углублении, спокойно лежал Дирнвин, черный меч.

Тарен схватил его. В первое мгновение он не узнал меч. Но поняв, что оказалось в его руках, он задохнулся. Когда-то давно он хотел вытащить Дирнвин из ножен и чуть не поплатился жизнью за свой своевольный и опрометчивый порыв. Теперь же, не думая о плате за дерзновение, видя перед собой лишь оружие, которым можно защититься, он вырвал меч из ножен. Дирнвин вспыхнул белым ослепительным пламенем. И только тогда где-то в самой глубине сознания Тарен смутно понял, что Дирнвин пылает в его руке, но он сам все еще жив.

Ослепленный воин Котла зашатался и упал. Из его до сих пор немого, беззвучного рта вырвался пронзительный вопль, который долетел до стен крепости короля Аннувина и эхом прилетел назад, будто бы усиленный воем сотен глоток. Тарен отшатнулся. Бессмертный воин лежал без движения.