Верховный король

– Мэгг схватил меня так же легко, как и вас. Вчера я завтракал и едва приступил к еде, как слуга сообщил, что со мной хочет поговорить посланник лорда Гориона. Я знал, что у Гориона распри с лордом Гастом. Как всегда, из-за угона коров. Эх, закончатся ли когда-нибудь бесконечные свары между князьями Придайна? Тем не менее, поскольку накануне я выслушал лорда Гаста, я счел, что будет справедливо послушать и Гориона.

Смойт фыркнул и хлопнул себя по могучим ляжкам.

– Прежде чем я успел проглотить то, что уже запихнул в рот, воины Мэгга набросились на меня. Клянусь сердцем и селезенкой, некоторые из них надолго запомнят Смойта! Но в засаде было и другое войско. Они ворвались через ворота. – Смойт закрыл лицо руками. – Что до моих людей, то тех, кого не убили, заперли в караульне и в оружейной.

– А ты, – с тревогой спросил Тарен, – тебе больно? Мэгг говорил о пытках.

– Больно? – Смойт взревел так громко, что эхо заметалось между стен. – Пытка? Я все стерплю! У меня достаточно толстая шкура. Мэгг сломает зубы о мои кости! Мне он не страшнее, чем укус блохи или царапина от колючки куманики. Да мне приходилось хуже и в дружеской потасовке.

Он поднялся во весь свой могучий рост.

– Больно, говоришь? – наступал он на Тарена. – Да оказаться пленником в собственном замке в тысячу раз больнее, чем пытка раскаленным железом! Клянусь каждым волоском моей бороды! Моя крепость, а я в ней узник! Только подумай – быть одураченным в собственном Большом зале! Мою собственную еду вырвали у меня изо рта! Посмели нарушить мой завтрак! Пытка? Нет, похуже! Этак и аппетит можно потерять!

Тем временем Колл и Гвидион, насколько позволял тусклый свет, изучали стены, пытаясь найти в них хоть какую-нибудь трещину. Теперь, когда глаза Тарена привыкли к темноте, он тоже огляделся и понял, что усилия друзей тщетны. Окон в помещении не было – воздух проникал к ним лишь сквозь крошечную решетку в двери. Пол был не земляной, а из плотно подогнанных каменных плит.

Сам Смойт, уразумев, что ищут Гвидион и Колл, мотнул головой и гулко затопал подкованными железом башмаками.

– Крепкий, как скала! Знаю, сам это все строил. Не тратьте силы, друзья мои. Стены рухнут не раньше, чем я сам.

– Как глубоко под землей твоя темница? – спросил Тарен, чьи надежды на побег таяли с каждым мгновением. – Можем ли мы сделать подкоп?

– Темница? – зарычал Смойт. – У меня в Каер Кадарн нет больше темниц. В прошлую нашу встречу ты сказал, что от темниц никакого проку. Ты был прав, и я их замуровал. Теперь в моем королевстве нет преступлений, с которыми я не мог бы быстрее и легче разобраться несколькими словами. Мне даже не приходится пускать в ход кулаки – достаточно их просто показать. Темница! Ха! Это запасная кладовая.

Он сердито заворчал.

– Эх, если бы только я набил ее припасами так же основательно, как основательно сложил ее стены! Пусть Мэгг приносит каленое железо и плети! Я их и не замечу, ибо меня терзают воистину адские муки! Кладовая точно под кухней! А у меня во рту маковой росинки не было уже два дня! А кажется, что уже два года! Подлый предатель пирует без остановки. А я? Мне всего лишь достается запах его праздничных кушаний. О, он мне заплатит! – вскричал Смойт. – Вот этими руками я выдавлю из его хилой глотки все пудинги, что он когда-либо проглотил!

Гвидион подошел к разъяренному Смойту.

– Твоя кладовая может стать нашей могилой, – сказал он мрачно. – И не только нашей. Ффлеуддур Ффлам ведет своих спутников сюда. Челюсти Мэгга могут сомкнуться на их шеях так же крепко, как сомкнулись на наших.

Глава пятая Наблюдатель

Хотя Ффлеуддур быстро привел Эйлонви, короля Руна и Глеу к гавани на Аврен, их возвращение с корабля оказалось не таким скорым. Сперва король Моны самым невероятным образом кувыркнулся через голову своей серой в яблоках лошади, когда та резко остановилась, чтобы попить воды из реки. Бедняга вымок до нитки, но ничуть не огорчился. Однако во время падения пояс Руна расстегнулся, и меч упал на мелководье. Рун не мог вытащить его сам, потому что запутался в лошадиной сбруе. Пришлось нырять в реку Ффлеуддуру. Он достал меч, но вымок с ног до головы. Глеу теперь упирался и свирепо протестовал, не желая ехать в седле позади мокрого барда.

– Тогда иди пешком, мелкий прохвост, – вскричал раздосадованный Ффлеуддур, дрожа и прихлопывая себя по бокам, чтобы согреться. – И желательно в обратном направлении!

Глеу только высокомерно фыркнул и отказался даже пошевелиться.

Эйлонви нетерпеливо топнула ногой:

– Может, поторопитесь? Мы поехали заботиться о лорде Гвидионе, а не можем позаботиться о себе.

Бывший великан наконец согласился ехать с Эйлонви на ее Ллуагор, и они снова двинулись в путь. Однако на Ллиан вдруг напало игривое настроение. Она рванула вперед на огромных мягких лапах и весело завертелась на месте. Сидящий на кошке Ффлеуддур мертвой хваткой вцепился в ее золотисто-коричневую шею. Он только и смог, что не позволить ей упасть на спину и кататься по траве вместе с ним.