Верлойн

Весь остаток дня он провел за осмотром своего замка, отмечая, что Скардид и вправду отменно вел хозяйство. Все было как новое, словно замок только что отстроили, везде пахло свежей древесиной, даже пыли было мало. Просторные погреба были завалены продуктами, конюшни чисто вымыты, кони лоснятся, ухожены, любо-дорого посмотреть. Гринальд, верный конь барона, вымыт, грива и хвост расчищены, наелся овса до отвала, стоит, дремлет. Оружейная сияет – доспехи начищены, оружие смазано, мечи и секиры отточены, арсенал хоть куда. Верлойн был доволен и про себя благодарил Скардида тысячу раз. Потом Верлойн отправился спать, и ночью ему снилось что-то доброе, проснулся он свежим и отдохнувшим.

Завтракали вместе со Скардидом. Служанки, приносившие еду, игриво косились на красавца-барона и хихикали за спиной. Верлойн же думал о предстоящем пути и решал, какой дорогой ехать. Можно было обогнуть с запада отроги Черных скал, через лес Даркалдол проехать к Драконьим горам, а там уже через Черную чащу – к Баксарду. А можно было выехать на тракт, тянувшийся вдоль западных границ королевства Карат. Времени на это ушло бы больше, зато дорога была бы легче.

Правда, Верлойна настораживали рассказы Скардида о гиблых местах у западных границ. Так Верлойн сидел и размышлял, как вдруг прибежал запыхавшийся стражник и сказал, что у ворот стоит всадник, который желает видеть барона Верлойна. Верлойн быстро накинул плащ и отправился со Скардидом на стены. Там уже стояли трое стражников и Дрюль, который громко кричал на всадника.

– Нету тут никакого Верлойна! – кричал Дрюль. – Был, да теперь нету. Странствует он.

Верлойн покачал головой, но Скардид тихо сказал:

– Это я ему велел так говорить. Ни к чему, чтобы все знали о том, что вы в замке.

– Верно, – ответил Верлойн, подошел к узкой бойнице и осторожно поглядел вниз.

Всадник на огромном белом коне был одет во все синее, глубокий капюшон скрывал его лицо, но было видно седую бороду, которая белоснежным потоком спадала на грудь наездника. Выслушав Дрюля, старец спокойно ответил:

– Нет у меня времени пререкаться с тобой, добрый дримлин. – Голос его звучал тихо, но слова были слышны так отчетливо, будто старец стоял рядом. – Мог бы я силой заставить тебя открыть ворота, да нет в этом нужды. Сообщи своему господину, мессиру Верлойну, что я явился сюда по зову книжника Стрира. Имя мое должно быть знакомо барону – люди зовут меня Гискаром.

Чародей все-таки приехал. Верлойн облегченно вздохнул. Подойдя к дримлину, который уже открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь дерзость, барон положил ему руку на плечо и легонько сжал. Дрюль осекся и посмотрел на Верлойна снизу вверх, недовольно хмурясь. Наверное, до сих пор обижался на вчерашние обвинения.

Верлойн высунулся из бойницы и крикнул:

– Достопочтенный Гискар, я барон Верлойн! Сейчас ворота откроют.

Старец чуть заметно кивнул.

Верлойн велел открыть ворота и опустить мост, а сам сбежал по узкой лестнице во внутренний дворик. За ним следовали Скардид и Дрюль, который все еще недовольно хмурился. Внизу они остановились, ожидая, пока опустят мост. Ворота открылись, и старец неспешно въехал в замок.

Его конь привлек внимание всех. Это было великолепное, изящное животное, огромное и в то же время грациозное. Белизной своей он слепил глаза, хорошо расчесанная грива и хвост сияли на солнце, словно первый снег. Ступал он мерно и красиво, его идеальные пропорции вызывали восхищение у всех, особенно у баронских конюхов, которые стояли, раскрыв от изумления рты. Никогда не видел Верлойн столь замечательных коней.

Слуги подбежали к старцу и помогли ему спешиться. На длинном синем плаще с капюшоном не было и следов пыли или грязи, словно старец не путешествовал, а только что вышел из своих покоев. Подойдя к Верлойну, Гискар скинул капюшон, открыв узкое лицо с белоснежной бородой. Нос у него был с горбинкой, мохнатые седые брови нависали над бездонными карими глазами, в которых искрились изумрудные огоньки. На худощавом лице чародея морщин было немного – складки залегли только у глаз да на щеках. Такими Верлойн всегда и представлял себе магов, хотя и не доводилось ему до сих пор с ними встречаться.

Гискар подошел к барону вплотную, заглянул в глаза и кивнул, приветствуя. Верлойн поклонился, ибо мудрость должно почитать и королям. А затем пригласил чародея внутрь замка, в главную залу.

Гискар всю дорогу хранил молчание и глядел под ноги. И заговорил только тогда, когда они с бароном остались одни. Сев в предложенное кресло, он заметно расслабился и, взяв кубок с вином, который ему протянул Верлойн, кивнул.

– Ну что ж, сударь мой, – сказал чародей, – Стрир просил меня свидеться с вами. Он упомянул некое дело, в котором я, возможно, смогу вам помочь. И вот я здесь и с нетерпением жду вашего рассказа.

Верлойн поблагодарил чародея за визит, уселся в кресло и принялся рассказывать о Беллар, попутно внимательно рассматривая старца. Тот словно излучал магическую силу. Теперь Верлойн понимал, что слова Гискара о том, что он мог бы заставить Дрюля открыть ворота, не были бахвальством.