Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Некоторые офицеры рассматривали «окончательное решение» еврейского вопроса как один из просчетов оккупационной политики, которые привели к затягиванию войны на востоке. Так, 30 января 1943 года ротмистр одной из германских частей называл истребление евреев такой же ошибкой, как и уничтожение советских военнопленных, пренебрежение интересами русских крестьян и экономическое ограбление завоеванных территорий. Если бы эти ошибки не были допущены, писал он, война закончилась бы еще в 1942 году. Другой командир, прочитавший в сентябре 1944 года советскую листовку со знаменитым стихотворением Ильи Эренбурга, был потрясен и напуган призывом «еврея Эренбурга» к мести[472].

Гораздо реже можно было встретить моральное возмущение, такое, как у генерал-майора Гельмута Штифа: «Ограничения движения железнодорожного транспорта не имеют с нами ничего общего, а только с плачевным состоянием железных дорог дома… Но железных дорог еще хватает для того, чтобы каждые два дня отправлять поезд с евреями из рейха в Минск и там бросать их на произвол судьбы. Это, как и еврейская звезда в Берлине, которую я видел там в сентябре, бесчестит якобы культурный народ! Когда-нибудь все это отомстит нам – и правильно! Цинично, что некоторые мерзавцы хотят довести до беды такой бравый народ. Все стало еще хуже, чем два года назад в Польше»[473].

4.2. «Мозг еврея – это вкусно»: рядовые исполнители преступных приказов

Пожалуй, еще труднее найти мотивы поведения рядовых исполнителей преступных приказов, без которых участие вермахта в Холокосте было бы немыслимым. В то же время их повседневный, бытовой расизм доказывают многочисленные фотографии, письма, материалы послевоенных судебных процессов. Как, например, объяснить такие свидетельские показания? «Наши вернувшиеся товарищи рассказали, что они в дальних окрестностях монастыря в маленьких деревнях должны были расстрелять несколько еврейских семей – мужчин, женщин и детей… Один из солдат роты… сказал буквально следующее: «Мозг еврея – это вкусно». Он сказал далее, что они недавно расстреляли еврея, мозги которого брызнули ему прямо в лицо»[474]. Упомянутый выше ефрейтор Отто Тышлер показал на допросе: «По прибытии в Брест-Литовск мы были свидетелями того, что в военном общежитии солдаты и офицеры полевой жандармерии в нетрезвом виде хвастались, что расстреляли несколько тысяч пленных комиссаров и евреев, в том числе женщин»[475].

Не только исполнители преступных приказов, но и те солдаты, которые не участвовали в убийствах евреев, не испытывали к ним сочувствия. Советский разведчик Яков Ингерман, внедрившийся в один из батальонов 113-го мобильного технического полка летом 1942 года, не раз пишет о фактах унижений, оскорблений, эксплуатации рабского труда советских евреев военнослужащими батальона. Во время передислокации своей части в Элисту Ингерман находился в авангарде и в числе первых остановился на отдых в одной из деревень, где на вермахт работала группа евреев, среди них много женщин. «Поздно вечером прибыл батальон. Солдаты устали от долгой поездки, но, увидев евреев, начали всячески измываться над ними. Они швыряли ботинки, чтобы те их почистили, давали стирать одежду». Как выяснилось позднее, «немцы привезли их сюда обслуживать штаб. Их почти не кормили. Иногда их били, а солдаты насиловали девушек. Поэтому они старались оставаться грязными и отталкивающими, даже когда была возможность помыться». Когда Ингерман невольно проявил сострадание к ним, один из солдат спросил его: «Якоб, а чего это ты так переживаешь из-за этих людей, ты что, считаешь их равными себе?». В конце июня 1943 года батальон проезжал через польский город Катовице. «Во время короткой остановки в городе мы проходили через еврейское кладбище, где заключенные-евреи в полосатых робах с желтыми звездами укладывали рельсы на новую линию, – пишет Ингерман. – Глядя на них, все солдаты выкрикивали оскорбления»[476]. Сидни Ивенс вспоминает, что 29 июня 1941 года множество немецких солдат наблюдало, как охранники издеваются над евреями в тюрьме Даугавпилса: «Люди самого разного вида и положения были собраны в одну кучу, чтобы подвергнуть их унижениям и издевательствам. Их заставляли по-лягушачьи прыгать, корчить рожи, делать нелепые потешные жесты и движения. Немцы были в восторге»[477].