Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Наряду с евреями гитлеровцы уничтожали и других военнопленных, внешне похожих на евреев: кавказцев, татар, представителей народов Средней Азии. В рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека», написанном в 1956 году, содержится эпизод «селекции», проводившейся эсэсовскими офицерами вскоре после пленения советских бойцов: «Только четырех и взяли из двухсот с лишним человек. Одного еврея и трех русских рядовых. Русские попали в беду потому, что все трое были чернявые и с кучерявинкой в волосах. Вот подходят к такому, спрашивают: «Юде?» Он говорит, что русский, но его и слушать не хотят. «Выходи», – и все. Расстреляли этих бедолаг, а нас погнали дальше»[369]. Рассказ Шолохова отражает стандартную ситуацию, свидетелями которой могли быть многие советские военнослужащие, попавшие в немецкий плен. В лагере военнопленных в городе Рославль Смоленской области унтер-офицер Ганс Людвиг «приказал вынести в морг живого больного только потому, что тот цветом своих волос напоминал еврея. Раздетого больного вынесли на мороз. Больной был настолько слаб, что даже не мог кричать. Потом, когда фашист ушел, он сделал попытку вылезти из морга, а сил-то и не хватало. В вырытом в земле проходе он и замерз»[370]. В шталаге 326 (VIK) Зенне в Западной Германии по прибытии транспорта с военнопленными эсэсовцы тотчас отбирали людей с «еврейской внешностью». По заявлениям свидетелей, их «селекция» часто происходила произвольно с целью достичь заданного числа. В одном из бараков лагеря команда СС осуществляла пытки, чтобы узнать у арестованных имена других «евреев» и прочих «подозрительных элементов»[371].

Как установили немецкие историки Райнхард Отто и Рольф Келлер, чистки, или «акции отбора», в лагерях военнопленных проводились по четко установленной схеме. Командир айнзацкоманды получал от коменданта лагеря допуск в охраняемую военными зону. Комендант ставил в известность офицеров шталага о прибытии команды гестапо и требовал от них содействия. Для проведения допросов комендант выделял один из бараков, а для охраны отобранных военнопленных – караульную команду. Гестаповцы проводили отбор на основании внешнего осмотра, агентурных данных и допросов с применением насилия. Младший лейтенант Моисей Темкин рассказал о допросе в шталаге. Сначала его доставили на предварительный досмотр в лагерную полицию, «где приветствовали словами: «Привет, Мишенька. Ну как у тебя дела, еврейчик? Признайся, ты же еврей?» Я ответил отрицательно, так что они стали меня бить… Рядом стоял гестаповец, наблюдал, как меня избивают, а потом сказал: «Отпустите его. Завтра он и так все расскажет в гестапо». На следующий день Темкина избили, а потом допрос повели три гестаповца: один задавал вопросы, второй вел протокол, а третий постоянно наносил удары. «Сначала я отвечал на все вопросы отрицательно, но потом мне стало ясно, что ситуация безвыходная, ведь меня в любом случае убьют, пристрелят. Я бы все равно не смог скрыть свое еврейское происхождение, ведь я слышал, как один из них сказал: «Надо его раздеть». Поэтому я теперь на все вопросы покорно отвечал «да». Да, я большевик, коммунист, еврей». Отобранные военнопленные содержались в отдельных зонах от нескольких дней до нескольких недель. Условия их содержания были такими, что часть отобранных пленных умирала еще в шталаге, а часть – по пути в концлагерь. Военная администрация лагеря лишала всех отобранных пленных статуса военнопленных, формально «освобождала», так как в соответствии с Женевской конвенцией военнопленные должны были находиться исключительно в ведении вермахта и не могли передаваться другим инстанциям. Коменданты шталагов, «освобождавшие» пленных, знали, что в конц лагере их ждет немедленная смерть[372].