Вермахт против евреев. Война на уничтожение

10 октября Бёме издал приказ «Подавление коммунистического повстанческого движения», который ознаменовал начало систематического уничтожения вермахтом мужчин-евреев и неоседлых цыган. «В Сербии на основе «балканского менталитета» и широкого распространения коммунистического и повстанческого движения, которое маскируется под национальное, необходимо исполнять приказы ОКВ в самой строгой форме, – писал Бёме. – Быстрое и безжалостное подавление сербского восстания – значительный вклад в окончательную победу Германии… Во всех гарнизонах Сербии надлежит внезапно арестовать и содержать как заложников всех коммунистов, всех подозреваемых в принадлежности к коммунистам, всех евреев, определенное число националистически и демократически настроенных жителей. Этих заложников и население надо уведомить о том, что при нападениях на немецких солдат или на фольксдойче эти заложники будут расстреляны. За каждого убитого немецкого солдата или фольксдойче – 100 заложников, за раненого – 50». Команды для экзекуций составлялись большей частью из солдат тех подразделений, которые понесли потери в боях с партизанами и рассматривали массовые казни евреев и цыган как легитимную форму борьбы. Многочисленные свидетельские показания подтверждают, что экзекуционные команды состояли из добровольцев. Когда один солдат вернулся в Белград из отпуска, сослуживцы встретили его вопросом: «Пойдешь с нами расстреливать евреев?»[379]

В это время в Сербию был направлен эксперт германского МИДа по еврейскому вопросу Франц Радемахер. Целью его командировки была организация вывоза сербских евреев в лагеря уничтожения. Тернер потребовал «выдворения оставшихся евреев из Сербии», мотивируя это невозможностью обеспечить их питание в гетто зимой. Однако Радемахер заявил, что по ряду причин евреев невозможно депортировать ни в Румынию, ни в генерал-губернаторство, ни на оккупированную территорию СССР. На следующий день Тернер объяснил полевым и окружным комендатурам необходимость казней: «Евреи и цыгане в принципе представляют собой элемент неуверенности и угрозы общественному порядку и безопасности. Еврейский интеллект, который вызвал эту войну, должен быть уничтожен».[380]

В одном из частных писем в начале октября Тернер так изложил причины жестокости оккупантов: «Ты же знаешь, что здесь началась суматоха. Прибыли значительные воинские пополнения, которые участвуют в чистках. Но они связаны со значительными трудностями. Ведь в соответствии с указаниями Ленина о методах восстания образовалось необходимое количество вторых и третьих колонн, чтобы повсюду действовать убийством, актами саботажа и тому подобными способами… Примерно 5 недель назад я уже поставил к стенке первых 600, с тех пор в ходе одной акции чистки мы истребили еще 2000, во время другой – около 1000… За последние 8 дней я приказал расстрелять 2000 евреев и 200 цыган по квоте 1:100 за каждого зверски убитого немецкого солдата, и еще 2200 – почти исключительно евреи – будут расстреляны в течение следующих 8 дней. Прекрасной работой это не назовешь. Но это надо делать, чтобы показать людям, что значит только напасть на немецкого солдата, а во-вторых, таким способом еврейский вопрос решается быстрее всего».[381]

Действительно, в октябрьские дни 1941 года расстрелы заложников производились один за другим. 9 октября было расстреляно 180 человек, 11 октября – еще 269. Порой массовые казни продолжались в течение нескольких дней с раннего утра до позднего вечера. Очевидно, с целью инструктирования и обучения других частей расстрел евреев из белградского лагеря 11 октября снимался пропагандистской ротой на кинопленку. Командовал казнью старший лейтенант 521-го полка Липе, который составил подробный отчет о событиях. Ничего не подозревавшие люди были вывезены в 5.30 утра якобы на работы за 12 километров от города, им было приказано взять необходимые вещи, лопаты и другой инструмент. Чтобы не вызывать у будущих жертв беспокойства, каждый автомобиль конвоировали только три солдата. В каждого узника с расстояния 12 метров стреляли из винтовок по пять солдат, после этого по указанию врача два солдата добивали раненых выстрелом в голову. Все вещи казненных, представлявшие хоть какую-то ценность, были переданы национал-социалистической благотворительной организации и полиции безопасности. «Пленные при расстреле вели себя спокойно. Два человека пытались бежать и были немедленно застрелены. Некоторые выражали свое настроение, произнося здравицы в честь Сталина и России». «Подразделения возвратились в свои квартиры удовлетворенными», – заметил офицер и выразил сожаление, что по объективным причинам следующий расстрел был поручен другому воинскому подразделению.[382]