Вермахт у ворот Москвы

Представители верховного командования Германии (в первую очередь сам Гитлер) полностью поддерживали стремление ОКХ продолжать операции на Востоке поздней осенью. Уже после войны, летом 1945 г., британский историк Б. Лидделл Гарт получил возможность задать несколько вопросов находившемуся в американском плену В. Кейтелю. Историк спросил его, почему же наступление на Москву возобновилось в ноябре 1941 г? Не сыграла ли здесь свою роль, в частности, позиция Японии? Бывший начальник штаба ОКВ ответил: «Япония здесь не причем. ОКВ полагало, что японцы будут и дальше сохранять свой нейтралитет с СССР. Удар по советской столице в ноябре был нами тщательно подготовлен, и мы верили, что он должен привести к окончательной победе…»[269]

В этой связи нуждаются в дополнительном исследовании некоторые существенные моменты планирования нового наступления. Во-первых, недостаточно ясно на основании каких источников (данных) немецкие генералы строили свои расчеты на очередной и теперь уже окончательный успех; и, во-вторых, какие конкретные действия разрабатывались в штабе группы армий «Центр» по захвату Москвы[270].

Детальный анализ всех этих вопросов поможет нам более целостно представить обстановку на фронте ГА «Центр» в ноябре – начале декабря 1941 г. и понять причины незавершенности операции на ближних подступах к столице.

Прежде всего, германское командование строило свои расчеты на том, что советские вооруженные силы крайне ограничены в своих возможностях: «…После сражения под Киевом, Брянском и Вязьмой, – отмечалось в сводке отдела по изучению иностранных армий Востока в конце октября, – русская армия сражается на растянутом фронте, имея лишь на некоторых участках массированные группировки. Противник стремится спасти от уничтожения, по возможности, сильные части и сохранить приемлемый базис для продолжения боевых действий в следующем году…». При разработке плана нового наступления главное командование сухопутных войск учитывало следующие обстоятельства: «…Высшее русское командование, учитывая слабость своих сил, видимо отказалось от прежнего опыта ведения активной обороны…». Для продолжения борьбы, по мнению представителей германской разведки, русским необходимо было обеспечить максимальное использование железных дорог в треугольнике Ростов – Москва – Вологда (что обеспечивало связь с Кавказом, Уралом и Мурманском), поскольку резервов под Москвой, имеющих сколь-нибудь значительную силу, Красная армия уже не имела[271].

Безусловно, что такая оценка ситуации рождала надежды на долгожданный успех.

Приказом № 2250 от 30 октября объединениям ГА «Центр» были поставлены следующие задачи: 2-й армии – наступать на Воронеж; 2-й танковой армии нанести удар через р. Оку между Рязанью и Каширой; 4-й армии – наступать на Москву по важнейшим направлениям южнее и севернее шоссе Москва – Смоленск; северному флангу 4-й армии и 4-й танковой группе – продвигаться на Клин; 3-й и 4-й танковым группам, в перспективе, – наступать на Ярославль и Рыбинск; 9-й армии – отбросить противника на участке р. Лама и захватить переправы на западном берегу Волжского водохранилища (операция «Волжское водохранилище»). Немецкое командование рассматривало этот план как продолжение действий, предусмотренных приказом № 1960/41 от 14 октября 1941 г. на окружение Москвы[272]. Насколько широким должно стать кольцо охвата советской столицы в приказе от 30 октября не уточнялось.

В этом приказе также не ставились конкретные задачи немецкой авиации. И это, как отмечает российский исследователь Д. Хазанов, не случайно. Генерал-фельдмаршал фон Бок учитывал, что в ставке фюрера принято решение, не дожидаясь окончания боев под Москвой, вывести значительную часть сил 2-го воздушного флота с Восточного фронта. Трудная обстановка, которая сложилась в районе Средиземного моря заставляла фюрера заботиться о внутриполитическом положении Италии, и Гитлер пообещал Муссолини помощь дополнительных сил авиации. Для поддержки действий ГА «Центр» на Востоке оставался только 8-й авиакорпус, которому подчинили оперативное соединение генерала М. Фибига. Общее соотношение сил на московском направлении в середине ноября стало в пользу Красной армии (1138 советских самолетов, против 580 немецких)[273].

Выше уже говорилось о трудностях, с которыми пришлось столкнуться ГА «Центр» в начале ноября 1941 г.: угроза флангам; плохое снабжение; отсутствие достаточного пополнения людьми и др. Необходимо отметить, что у личного состава вермахта отсутствовал опыт ведения боевых действий в условиях морозной погоды, а в частях не было достаточного запаса комплектов теплого обмундирования. Более того, чтобы завести танк или автомобиль в условиях русской зимы немцам требовалось теперь значительное количество времени.