Вермахт у ворот Москвы

В районе Клина немцы оказали упорное сопротивление наступающим силам 1-й ударной и 30-й армиям Западного фронта. Город был узлом, который связывал между собой соединения 3-й танковой группы, а всю эту группу – с тылом ГА «Центр». Выход советских частей к Клину создавал серьезную угрозу флангового удара по всем немецким войскам, действовавшим северо-западнее Москвы. Германскому командованию пришлось спешно усиливать свою клинскую группировку переброской войск с других участков. Терять город оно не было намерено. Это обстоятельство привело к некоторому замедлению темпа наступления 1-й ударной и 30-й советских армий, но облегчило боевые действия другим войскам правого крыла Западного фронта (16-й и 20-й армий), которые наносили удары по врагу на солнечногорском и истринском направлениях[337].

Расширение боевых действий на фронте под Москвой заставляло командование ГА «Центр» теперь более объективно оценивать обстановку и приступить к разработке плана отвода своих группировок на подходящие для обороны позиции. 8 декабря 1941 г. Гитлер дал принципиальное согласие на отход войск на новые тыловые рубежи. Однако он потребовал их предварительно подготовить: «отрыть стрелковые окопы, установить печи в землянках…» и т. п.[338] В директиве фюрера № 39 от 8 декабря 1941 г. говорилось о необходимости «прекращении всех крупных наступательных операций и переходу к обороне».

Гитлер признал, наконец, что наступление на Москву полностью провалилось, но делать из этого далеко идущие выводы в отношении мощи Советского Союза он не желал. Дело в том, что Германия, по его мнению, вступала теперь в новый этап борьбы. Решающие сражения за переустройство всего мира только начинались. 7 декабря японские самолеты разбомбили американскую военно-морскую базу в Перл-Харборе. Война де-факто превратилась в глобальный конфликт. Гитлер был к этому психологически готов. Вступление Америки в войну, по его расчетам, должно было придать новый импульс боевым действиям на Восточном фронте, правда, теперь уже в следующем году, когда войска вермахта смогут привести себя в порядок. Решение на переход к обороне было обусловлено Гитлером необходимостью удержания важных в оперативном и военно-хозяйственном отношении районов противника; предоставлением отдыха войскам и их пополнением; и, главное, созданием предпосылок для возобновления в 1942 г. больших наступательных операций на Востоке. Предусматривалась также передислокация сил из различных районов Германии и оккупированных западных стран на советско-германский фронт, замена солдат старших возрастов на более младших, сокращение штатов военных миссий в союзных странах, мобилизация рабочих имеющих бронь и замена их пленными[339].

Главному командованию сухопутных войск поручалось теперь определить районы для создания новых оборонительных позиций. Тыловые рубежи, которые «предоставляли бы войскам лучшие условия для обороны» должны были быть подготовлены прежде всего на тех участках, где «фронт отодвигается без воздействия со стороны противника»[340].

Безусловно, это был необходимый, но уже во многом запоздалый приказ. Наступление Красной армии проводилось на широком фронте, прорывы немецкой обороны следовали один за другим. Вечером 8 декабря штаб группы фон Бока констатировал очередное вклинение советских частей на участке 95-й пехотной дивизии в районе Юркий и 6-й танковой дивизии в районе Федоровка. Начался отход 41-го армейского корпуса и правого фланга 56-го армейского корпуса 3-й танковой группы. 9 декабря в оценке обстановки, данной штабом ГА «Центр», чувствовалось опасение, что советские войска будут продолжать усиливать нажим юго-восточнее Ливны, севернее и юго-восточнее Клина «так как русские, – отмечалось в документе, – несомненно, установили слабость в настоящее время германских оборонительных сил». Командование ГА «Центр», однако, рассчитывало, что в стороне от участков прорыва придется иметь дело лишь со «сковывающими атаками и подвижной обороной» частей Красной армии[341].

8 декабря, в целях более удобного снабжения и пополнения 3-й танковой группы, фон Бок распорядился подчинить ее командованию 4-й танковой группы. При этом указывалось, что «прорыв противника должен быть остановлен самое большее на линии: северная оконечность Истринского водохранилища, Некрасино, юго-западная оконечность Волжского водохранилища…» Войскам 3-й танковой группы выражалась особая благодарность за упорную оборону каждого населенного пункта[342].