Верная (не)верная

— Зуб за зуб, — и протянула нож рукояткой вперёд.

Зубы и конечности невольно свело, глядя на орудие способное дать свободу и отомщение. Скосил глаза. Вижу до отвращения знакомый субъект — Пёс. Да, девочка — умница, нашла виновника и моего палача. Ненависть потекла по жилам. Казнь. Вернуть ему ту боль. Как всё просто и доступно.

Взглянул на Кристину. Глаза горят кровожадностью. Она ждёт расправы над ним больше, чем я? Вы все здесь мрази, независимо от статуса и пола.

Взял нож в ладони и подошёл к надзирателю. Смотрю в упор. Испуганный и умоляющий взор утоляет раненную душу благоговением. Ему страшно… Он в моей власти. Точней во власти дочери Герасима.

Я взглянул на нож. Чем я буду лучше вас, если пойду на поводу? Убить? Взять зуб за зуб? Я не живодёр, как вы.

— Прости, — Пёс проскулил настолько жалобно, что стало тошно и постыло.

Лишь скривился в презрительном оскале и ударил его наотмашь. Со всей мочи, с горячей ненавистью, с холодным безразличием. Пёс упал. Добавил пару пинков по рёбрам.

Кристина лишь слегка дрогнула веками и плечами, сохраняя невозмутимость.

Выпрямившись, произнёс совершенно твёрдо:

— Опускаться до вашего уровня я не собираюсь.

Отступив на пару шагов, повернулся к Кристине, всучив обратно перо. Девушка лишь усмехнулась:

— Оставаться благородным в этих местах чревато. Если не ты, то потом тебя.

— Как-нибудь разберусь с этим, — буркнул в ответ.

— Отдашь ещё один палец? — фыркнула она.

— Да пошла ты! — скривился я.

Кристина вновь усмехнулась и вдруг достала из-за пазухи своего модного пиджачка пистолет внушительных размеров и совсем не дамский. Не колеблясь, направила в надзирателя и дважды спустила курок в область ног.

Дикий ор боли оглушил помещение, заставив меня поморщится от отвращения, но отчего-то вдруг стало ещё кайфовей. Его боль и правда, как успокоительное для моей раненной души.

Девушка твёрдым шагом прогарцевала к раненному и присела возле него на корточки.

— Этот боец мой! И всё происходящее с ним вне ринга подконтрольно. Усёк, пёсик?

— Да… да… Простите меня, — скулил тот, катаясь и корчась в муках.

Кристина похлопала его по чёлке, как настоящего пса и, перерезав ножом веревки на его запястьях, поднялась. Повернулась ко мне.

— Мой боец? — мазнул красотку презрительным взглядом.

— Ты против? — поравнявшись со мной, девушка убрала пистолет обратно за пазуху.

Невольно выцепил взглядом кобуру и эротичную ложбинку из откровенного декольте.

— Мамочка мне не нужна, — поднял голову вверх, стараясь не смотреть на столь сексуальные формы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А папочка стало быть нужен? — в голосе прозвучали подозрительные нотки.

Вновь смотрю в кошачьи глаза и невольно понимаю, что меня видят насквозь.

— Для чего ты здесь, Максим Горелых?

Озноб страха ледяной волной потёк по жилам. Девушка отступила и скрестила руки на груди.

— Тут не высшая лига. И, судя по твоей истинной биографии, ты чист, как стёклышко. Зачем тебе мой отец?

Душа полетела в пятки, понимая, что эта стервозная малышка меня давно раскусила и вычислила. Может, именно поэтому нет связи? Блядь!

— У тебя паранойя, — вскрывать перед ней грязное бельё не спешил.

— Уверен? — девушка слегка оскалилась и окинула меня оценивающим взглядом сверху вниз и обратно. — А если я могу помочь? За определённую услугу…

Твою мать! Круто приехали!

— Трахать тебя точно не собираюсь, — рыкнул я, чем вызвал у девушки откровенный смех.

— Ты девочка-целочка?! Или дама сердца есть? Не переживай, всё строго профессионально. Подумай на досуге… Возможно, именно я помогу ускорить процесс.

Кристина подмигнула и, послав воздушный поцелуй, удалилась из помещения.

Панически перебирал в голове варианты сей фразы. Ускорить процесс? И как именно помочь? Я явно о чём-то не догоняю?

Хрипение вперемешку со скулением. Точно, про тебя-то я забыл. Пёс, обливаясь соплями и потом, пытался сесть и зажать свои раны на ногах. Пули пущенные в него угодили в голень и бедро. И мне ни капли не жаль тебя, паскуда! Бумеранги во имя меня летят всегда довольно жёстко.

— Сучка, видимо, и на тебя запала, — сипло процедил надзиратель. — Не обольщайся. Все её "игрушки" дохнут, как мухи. А вот для её папаши ты будешь интересным экземпляром… На скотобойне… Уж я-то об этом позабочусь.

20. Спаси его

Валерия

Существование вело нешуточный бой с сосуществованием. Абракадабра, на первый взгляд, но моя жизнь давно превратилась в самоисключающий себя факт. Я ждала любимого, но боялась его возвращения, так как не знала чем всё обернётся для нас. Я ненавидела мужа, но кроме него положиться больше не на кого. Я предвкушала рождение сына и не хотела ему грядущей жизни в нашем аду. Сердце птицей стремилось на волю, но вдребезги разбивалось о невидимое стекло жестокой реальности.