Верная (не)верная

— Нет! — женский крик за кадром, от которого забыл всю свою боль.

Дёрнулся всем телом и уставился на монитор, ища ту, о которой сердце ежедневно обливается тягучим гудроном тоски.

— Макс! Нет! Нет! Не надо!

В ночнушке. Волосы растрёпаны. Большой живот. Лицо любимой женщины на экране монитора.

Лера! Дикое желание оказаться там, прижать к себе и увести, чтобы не дать ей увидеть всю жестокость этих людей.

— Лёша, спаси его! Максим… Нет, умоляю…

Хочу кричать ей в ответ, умолять уйти, не смотреть, но так тем более подпишу себе смертный приговор.

— Уберите её отсюда! — крикнул Гончаров кому-то из своих людей — Арно и Лигала.

— Сволочь! Спаси его! Спаси…

Вижу, как Валерия набросилась с кулаками на супруга, осыпая нелестными определениями. Сердце сжалось, опасаясь, что Алексей может не совладать с собой и ударить в ответ.

— Отрубай связь! — крик за кадром. — Блядь! Бешеная…

Видеосвязь пропала, оставив меня в тревожном неведенье. Всё тело заныло в ломке. Что с ней будет дальше? Что с нами дальше будет?

Поднимаю взгляд на предовольное лицо Герасима.

— Насколько мне известно, эта тюлениха — супруга Гончарова. Только по кадрам этого не скажешь. Любопытненько, — мужчина отошёл, явно размышляя об увиденном и услышанном. — Неужели ты здесь за то, что вздул жену Тесака?

Наблюдает за моим стальным взором, а потом, хлопнув в ладоши, начинает заливисто и довольно хохотать.

— Святые ёжики! А обрюхатил тоже ты? — смотрит, читая меня, как книгу. — Это же просто охрененно!

Его смех отпечатывался в стенах помещения, отравляя мой слух и душу безнадёгой. Что даст ему эта информация? Чем обернётся для Валерии и ребёнка?

— А ведь Тесак глотку порвёт любому за неё. Он влюблённый в девку ходит с самого её соплячества, — пел Герасим. — Интересно-интересно, а знает ли Батя о вашей Санта-Барбаре? Хотя тебя это уже волновать не должно. Ты пойдёшь на мясо моему скоту, а вот новость о скором рождении "наследника" Гончарова, инфа прямо из ряда вон полезная.

— Только тронь Валерию, сука! — сердце больше не выдержало. — Я тебя с того света, клянусь, достану.

Герасим глянул на меня, как на клоуна и снова громко заржал.

— Прощай, Живчик! — и продолжая смеяться, покинул помещение…

Счёт времени бессмыслен. Запястья в кровавых мозолях от тщетных попыток освободиться. Душа уже умерла от осознания не только позорного провала, но и мыслей, что мне не дано уберечь Леру, если Герасим решит переключиться на неё.

Дверь в комнату пыток открылась, впуская троих конвоиров, которые скрутили моё полуживое тело и поволокли на улицу. Запихнули в УАЗ, громко хлопнув дверцами. Машина тронулась с места.

Мыслить о плане побега не вышло, так как жуткий свистящий звук в голове разорвал болью сознание. Твою мать! Что это?

— Макс? Горелых?

Голос прямо в моей голове. Связь? Снова свист и жуткие помехи.

— Ты слышишь? Максим?! Отвечай!

— Да! — мучительно шепнул я, боясь быть услышанным моими тюремщиками. — Слышу…

— Где ты? — узнаю голос Гончарова.

— Если б я знал, — промямлил я, оглядывая глухие стены "коробка". — Это в лесу. Чем-то смахивает на карьер. Меня сейчас куда-то везут. Алексей, — позвал обречённо. — Герасим всё понял про Валерию. Защити её… Пожалуйста. Не бросай.

Молчание.

— Ты не без сердца. Очень тебя прошу.

Я только в эти секунды начал понимать, что больше не увижу любимую женщину, не смогу защитить от наших недругов.

— Сначала найдём тебя, — хмуро процедил Гончаров. — Как только сможешь, сообщай мне всё что ты видишь. Строения, природа, заборы, надписи, указатели, вплоть до местоположения небесных светил. Мои люди недалеко от места, где был последний сигнал. Чтобы ни происходило, старайся продержаться, как можно дольше. Понял? Дай мне время…

От этого твёрдого и решительного голоса вдруг затеплилась надежда. Тесак не глупее Герасима. Как я мог сомневаться?

Тело почувствовало торможение. Приехали? Звуки дверей, голоса. Яркий дневной свет ворвался в коробок. Головорезы Герасима выволокли меня на улицу. Щурясь от зимнего света, начал озираться.

— Солнце на Западе. Бетонный забор. Надпись "Опасная зона". Знак биологических отходов, — шептал я под непонимающие взгляды конвоиров.

— Заткнись! — удар в живот не отбил решимости.

— Ворота. Чёрные. Двустворчатые. Колючая проволока, — продолжал я.

Территория за забором увеличила чувство страха.

— Вольеры. Старые вольеры. Примерно с человеческий рост. Два на два метра.

Пих в спину, и я, запнувшись, едва не угодил носом в кучу мусора, от которого кровь застыла в жилах.

— Мусор. Куча мусора из одежды. Это роба бойцов из лагеря! Кровавые останки. Блядь…

— Спокойно, — сиплый голос Тесака. — Ещё что-нибудь. Запахи?

— Мокрой псиной пахнет, — вдруг понял я и в панике задёргался, пытаясь найти на территории намёк на живность. Клоки шерсти, кости, экскременты — хоть что-нибудь.

— Макс? Там есть ходики?

— Что? — не понял я.

— Большие старые часы с ходиками, — Гончаров почти кричал.

Отчаянно закрутил головой ища бесполезный, но вдруг такой важный для Тесака предмет. Нашёл у подножия забора.

— Да. Разбитые… Позолота на дереве.

Выдох. Облегчения?