Верная Рука

— Длинный Нож смердит, словно кусок протухшего мяса. Его душа будет извергнута из этого мира, но в Стране Вечной Охоты у нее не будет ни одного раба, потому что он потеряет свой скальп, прежде чем в муках расстанется с жизнью. Ему удалось убить трех наших воинов, потому что он трусливо спрятался, завидев нас. В открытом бою он испустил бы дух, не успев пролить и капли крови команчей.

— О да, команчи отважились бы на открытый бой, лишь имея двенадцать рук против двух моих. А будь их меньше, я расшвырял бы их, словно койотов, которые могут тявкать, но боятся напасть. Страна Вечной Охоты — только для храбрых, и я встречу там моих братьев-апачей, но ни одного команча, ибо все они трусы. Я покажу вам, кто вы такие на самом деле. Смотри на меня, собака!

И он трижды плюнул в их сторону. Но команч даже бровью не повел и продолжал тем же тоном:

— Это относится не к нам, а к тебе. Ты бросаешься громкими словами, чтобы скрыть свою трусость, но страх все равно написан у тебя на лице. Ты знаешь, что легкой смерти не получишь, твоя кожа будет содрана с тела маленькими кусочками, и потому пытаешься заносчивыми, но пустыми словами заглушить дрожь ужаса, которая пробирает тебя до костей. Но мы готовы позволить тебе умереть быстро и без мучений, если ты правдиво ответишь на мои вопросы.

Длинный Нож помедлил секунду, потом вскинул голову и произнес:

— Пусть команч спрашивает.

— Ваши воины выступили в поход против нашего племени? — прозвучал первый вопрос.

— Нет.

— Это правда?

— Да.

— Я не верю тебе.

— Можешь проверить. Горному ягуару не придет на ум готовиться к бою с больной крысой.

— Уфф! Не жди снисхождения, если будешь по-прежнему оскорблять нас. Где сейчас апачи-мескалерос?

— Дома, в своих вигвамах.

— А их вождь Виннету?

— Далеко на севере, с людьми племени снейк.

Апач явно водил их за нос.

— И снова ложь! Виннету здесь, — команча оказалось не так легко провести.

— Нет, — упорствовал апач, — Виннету на севере.

— Мы видели Олд Шеттерхэнда, а Виннету всегда держится где-нибудь поблизости от него.

Тут я заметил, что Длинный Нож с заметным усилием подавил радостный возглас. К счастью, Off вовремя овладел собой и произнес непререкаемым тоном:

— Команч лжет, он хочет обмануть меня. Олд Шеттерхэнда нет ни в долинах, ни в прерии, ни в горах. Он уехал к себе на родину, за Великую воду, и вернется не раньше, чем через две или три зимы. Таковы были его собственные слова.

Команч обиделся.

— Я не лгу, — заявил он.

— Нет, лжешь! Я тебе не верю.

— И все-таки, я говорю правду! — вышел из себя команч. — Мы сами видели его, своими глазами!

— Где!

— В нашем лагере. Он явился туда, чтобы выслеживать нас, но был схвачен и скоро умрет у столба пыток.

— Шеттерхэнд умрет у столба? — насмешливо переспросил Длинный Нож. — Да все ваши воины, вместе взятые, не смогут отнять жизнь у этого бледнолицего охотника. Даже если команчам и удалось бы схватить его, он вырвется на свободу. Или ты думаешь, что десяти тысячам воробьев будет под силу удержать в плену одного-единственного орла?

Расчет его был ясен — он хотел разозлить своих палачей и тем самым заставить их проговориться. И Длинный Нож достиг поставленной цели, потому что команч гневно возразил:

— Он у нас в руках! Воины команчей — не воробьи, а орлы, разрывающие и пожирающие воробьев вроде тебя или Шеттерхэнда! Я говорю чистую правду, а ты лжешь. Кого ты хочешь провести, когда говоришь, будто ваши люди спокойно сидят в своих вигвамах! Они уже в пути, иначе не стали бы высылать разведчиков.

— А разве они это сделали? — невозмутимо осведомился апач.

— Да, сделали.

— Но когда же?

— Недавно!

— Ха! Да известно ли вам хоть об одном лазутчике нашего племени?

— Известно. Ты — один из них.

— Я? Но кто сказал вам, что Длинный Нож приехал в Альчезе-чи на разведку?

— Никто не говорил, но тем не менее это так.

— Или вы ослепли? Разве на моем лице боевая раскраска?

— У тебя хватило хитрости не наносить ее! — рявкнул команч.

— Тогда вспомни, — продолжал пленник, — где живет твое племя и где мое. Команчи — на севере, апачи — на юге. А я приехал на восток. Зачем мне было забираться так далеко в сторону, если я послан выслеживать врагов, живущих к северу от нас?

— Ваши вожди хотели узнать, куда мы направились!

— Уфф! Ты даже не замечаешь, как выдаешь себя? Выходит, команчи выползли из своих нор не ради войны с апачами; нет, они спешат на восток! А куда и зачем, об этом я сам могу догадаться.

Команч понял, что пленник перехитрил его, и пришел в ярость.

— Молчи, собака! — завопил он, сверкая глазами. — Я могу повторить то, что сказал. Могу, ибо знаю — тебе уже не удастся разболтать ни слова из услышанного. Мы прихватим тебя с собой, и ты сдохнешь у столба пыток рядом с Шеттерхэндом.

— В таком случае, — заметил Длинный Нож, — я проживу еще очень долго, ведь все твои россказни, будто Шеттерхэнд в плену, — явная ложь.

— Он у нас, и это правда.

— Хау!

— И не только он, но и другие бледнолицые, которых ждет такая же смерть.

— Назови их! — потребовал апач.

— Во-первых, Олд Уоббл, свирепый убийца наших братьев, враг всех племен в прериях!

— Уфф!