Вернейские грачи

А госпожа Ришар, задерживаясь как можно дольше у мэра, успевала узнать множество любопытных новостей. Приходили немецкие офицеры — требовать квартир, машин для переброски солдат; являлись добровольно сыщики — сообщить о скрывающемся партизане. Назывались адреса, точные даты… Никому не приходило в голову осторожничать или умалчивать о чем-либо перед хорошей знакомой мэра госпожой Ришар, которую считали своей в самых «лучших» домах. К тому же у госпожи Ришар бывал обычно такой деловой и вместе с тем рассеянный вид, она была так всецело поглощена заботами о своих питомцах… Над нею даже подшучивали, правда очень добродушно.

— Когда заводишь столько детей… Конечно, вам опять нужны простыни, лыжи или учебники?

Госпожа Ришар смеялась, краснея по-девичьи. При этом она так открыто и прямо смотрела в глаза собеседнику, что ни у кого не хватало духу отказать ей. Добившись всего, что ей было нужно, она снова садилась за руль «Последней надежды» и уезжала к себе в горы. В тот же вечер в школу являлся, как бы невзначай, точильщик Жан — маленький и веселый приятель всех ребят. Госпожа Ришар и Тореадор несли ему лопаты, косы, ножи. Из-под точильных камней летели искры, раздавался певучий свист металла. А затем точильщик заходил в комнату госпожи Ришар, заходил совсем ненадолго, только для того, чтобы определить, можно ли подточить старые портновские ножницы. Но вскоре после этого посещения грузовики с фашистскими солдатами летели под откосы, партизан успевал скрыться до прихода полиции, а дома, где жили фашистские офицеры, попадали под удары франтиреров.

Воспоминания, воспоминания… Раненый партизан Роже, которого нашли в горах ребята. Его принесли на носилках, сделанных из веток, у него была глубокая рана в груди. Как он стонал! С каким упорством боролись за его жизнь все в Гнезде! И как полегчало у всех на сердце, когда стало ясно, что Роже идет на поправку!

Кажется, шпионы пронюхали о Роже, они так зачастили тогда в Гнездо! Но ребята были начеку: стоило показаться чужому, все тотчас бежали предупреждать и прятать Роже.

Но вот наступил август 1944 года. В августе были освобождены от фашистов Париж и Марсель.

В день освобождения Марселина и Рамо даже не пытались угомонить своих питомцев, хотя был час сна и в спальнях давно полагалось гасить свет. Да и сами они — и Мать и Тореадор — были возбуждены не меньше своих питомцев! Париж и Марсель свободны! Это значит — вся Франция скоро будет совсем освобождена от нацистов! А тогда конец войне, конец крови, конец голоду!

Из спальни ребят беспрерывно доносилось: «Вот когда кончится война…», «В последний день войны я…», «После войны мы…» и т. д. Марселина тогда поймала себя на том, что и она начинает каждую новую мысль фразой: «Когда кончится война…» По тут же мысль словно упиралась в холодную могильную стену: Александра уже нет, никогда не будет… Что может сулить ей, Марселине, конец войны?

Усилием воли она заставила себя не думать об этом: миллионы людей во всем мире будут счастливы, война кончилась, как же смеет Марселина заботиться о своей собственной, никому не интересной участи?! Она будет жить счастьем других — вот ее назначение.

Растворяли окна и двери, люди выскакивали на улицу, обнимали незнакомых и знакомых. Э, что там карточки и очереди за продуктами! Наплевать на это. Главное — кончилась война, люди стали свободными. И Марселина бегала, как девочка, и целовала своих грачей. Конец войне! Можно отбросить ненавистное имя Ришар, назваться дорогим именем Берто! Можно открыть, что Рамо не муж, а только друг, пришедший в трудную минуту на помощь.

Несколько лет прошло с того дня… Морщинка прорезывает лоб Марселины.

Она вспоминает письмо Пьера. «Мы переходим в новую стадию борьбы за мир, — написал он ей. — Теперь от нас потребуется еще больше сил, выдержки и мужества». Но он не писал о том, что всем им — товарищам по борьбе — понадобится еще их ненависть — непримиримая, страстная ненависть к тем, кто хочет новой войны.

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

В раскрытые окна спален вливалось густо-черное небо, на котором остро мелькали, вспыхивая золотым и зеленым, светляки — точно строчили на машинке золотой ниткой по темному сукну. Изредка глухо и грозно грохотало вдали — это падали с острых гребней снежные лавины. Тогда с Волчьего Зуба. несло тонкой ледяной струёй, и те, кто спал, начинали плотнее натягивать на себя одеяла и свертываться клубком.

Снизу, из городка, доносились звуки радио, доигрывающего последние танцы, гудки автомобилей и паровозов, неясный лай собак, на который сонно откликался из своей будки лохматый Мутон.

За окнами ветерок перебирал листья на деревьях. По-деревенски пахло сеном и по-городски — бензином: Корасон вечером привез три полные канистры. В спальне мальчиков не слышалось ни звука: они крепко спали после дневных трудов.

А в спальне девочек шелестел прерывистый горячий шепот.

Ночные разговоры! У кого их не было в жизни! Кто не помнит эти темные теплые часы, когда в тишине уснувшего дома так открыто и хорошо говорится с другом!