Верни долг, дракон ! (СИ)

- Вот заладила, прицесска! - она жалобно посмотрела на меня. - Я дочерью повитухи была, помогала роды принимать. Девкой еще тогда при дворе числилась, нужники чистила за фрейлинами мамки твоей, настоящей, Доротеи. - Женщина зевнула. - Свиньи они, кстати, те еще были, никогда меня без работы не оставляли. У нас в деревне у мужика одинокого отхожее место чище, чем эти после себя оставляли. А все что-то из себя корчили, фифы недоделанные! Высокородные ... - шантажистка выругалась.

Девкой была? Мои брови уползли на лоб от удивления. Значит, ей сейчас и сорока еще нет, а выглядит как старуха!

- Вдвоем мы с мамкой до самого конца оставались с королевой, пока не разрешилась она от бремени на постоялом дворе Самсона. А потом взяла и померла, прикинь! Ни золотого нам не заплатила!

Я отвела взгляд, стиснув зубы.

- Но мы верность хранили ей, две дуры. - Продолжала женщина. - Мать мне велела рот не раскрывать. Но сама, как во дворец нас привезли, все рассказала новой королеве -Феррат ведь тогда на Галатэе сразу женился, чтобы власть упрочить. Я за дверью была, сторожила, все слыхала.

- Твоя мать все рассказала Галатэе?

- Уж лучше бы она молчала, старая идиотина! - Серафима пустила слезу. - Как прознала новая королева, что младенчиков подменили, так сразу удавку на шею мамке моей накинула и придушила, поганка такая, ее!

- Не может быть! - ахнула я и, не устояв на задрожавших ногах, рухнула в кресло.

- И ведь сама девчонкой еще была, а не погнушалась смертоубийством! Меня одно спасло - перед тем, как удавить, она мамку мою спросила, был ли кто еще с нами в тот день. И слава высшим силам, соврала мать, не сказала, что я с ней была. А то и мне недолго бы небо коптить!

Я подошла к столику с графинами, дрожащими руками налила себе, как незадолго до этого Серафима, полный бокал, и быстро осушила, не ощутив вкуса.

- Вот ты осуждаешь меня, поди. - Тихо сказала женщина. - А что делать-то было? Со всех ног я прочь из дворца бросилась, бежала, пока без силов не упала! Горюшка потом с лихвой хватанула, на десятерых бы хватило. Скиталась, голодала, воровала, милостыней пробавлялась. Ты-то и не ведаешь, что такое - дерьмо ложкой хлебать!

Я вздрогнула под ее полным ненависти и зависти взглядом.

- Чистенькая вся такая, пришла тут, нос от меня воротит, будто лучше меня! А чем, чем лучше-то? Тем, что ноги не раздвигала за пару грошей, когда сознание от голода мутилось? Так ведь неизвестно еще, что в твоей жизни стрясется! Не лучше ты, поняла?! Не лучше!!! - она сорвалась на визг.

Я налила ей вина и сунула бокал в руки. Не глядя на меня, Серафима выхлебала его и продолжила изливать душу:

- Один раз лишь свезло мне - когда папку твоего на рынке увидала. Цену за свое молчание заломила такую, что думала, на десятой доле сойдемся, а он все согласился выплатить! - она хихикнула. - Вот дурной мужик! Другой бы на его месте укокошил меня, да в речку скинул, рыбам на радость.

- Мой отец был хорошим человеком. - Тихо сказала я.

- Да дурак он был! - махнула рукой женщина. - Младенца такого себе на шею посадил, как ты. Нищенке убогой бабла отвалил. Дурной, говорю же. - Шантажистка пожала плечами. - Одно по-умному сделал - не всю сумму дал, а кого-то там, не знаю уж деталей, подрядил платить мне каждый месяц. Ровными долями, пока молчу, значит. И учти, - ее взгляд вцепился в мое лицо, - если денежный ручеек пересохнет, пойду к Феррату и все ему расскажу! Заруби это на своем королевском носике, поняла?

- Это ты себе на носу заруби, - рявкнула я, вскочив, - не сможешь язык сдержать за гнилыми зубами, пожалеешь! В речку никогда не поздно угодить, рыбкам на счастье, поняла?!

- Поняла, - проворчала Серафима. - Не ори. И ничего они у меня и не гнилые, все зубья здоровые!

- Вот и держи их плотно стиснутыми! Если не хочешь снова с Галатэей повстречаться! -процедила я, пытаясь справиться с противной дрожью, которая била тело, и избавиться от ощущения, что вымазалась в вонючей грязи по самые уши.

Продолжая маяться пьяной икотой, Серафима уронила голову на грудь и захрапела. Мне она была противна. Но в то же время, в сердце отвоевала себе местечко жалость. По сути, эта несчастная просто попала в жернова власти, которые безжалостно перемололи всю ее душу, навсегда сломав и исковеркав судьбу.

И никакие деньги, удовольствия, вещи, роскошь, богатство, лебезящие слуги не смогли изменить главного - вытравить из Серафимы боль от воспоминаний о прошлом и страх из-за пережитого.

Ведь деньги - это всего лишь деньги. На них можно приобрести причудливое кольцо с огромным бриллиантом - как то, что сейчас красуется на одном из пальцев женщины, но любовь и счастье не купить, ни за какие деньги!

Глава 7 Гады чешуйчатые

ДАРЬЯР

Я знал, что этого делать нельзя. Знал. Но лежать на кровати, когда Тэя была совсем рядом, за стенкой номера отеля, было невыносимо. Встал, оделся, походил по комнате, надеясь разбудить совесть, ничего не добился - дрыхла, проклятая, и выглянул в коридор.